По ту сторону избушки. Анна Маринченко

все девчачье. Лучшей игрушкой стали лук со стрелами и комплект засапожных ножей. Я мечтала стать похожей на того мага, чтобы одним ударом останавливать армии врагов. Жаль, так и не довелось встретиться с ним во взрослой жизни. Ну да куда мне, деревне сопливой, он все-таки верховный магистр, чай неровня мне. Еще и маркиз небось какой-нибудь. А я ботинки новые купила, уже радость! Сейчас вот еще здесь через куст перелезу, чтобы к пруду короткой дорогой выйти. Подошва рифленая, скользить не должна-а. Ну, кого сюда еще принесло на берег?

      Когда вернутся сыновья?

      – Ну что, Митрофановна, в этот раз тоже полы мыть будешь? – спросила Семеновна, присаживаясь рядом с давней знакомой на скамейку в парке.

      – А куда ж деваться-то? Не по-божески, конечно, но и дом ведь грязью зарастет иначе. Говорят, больше месяца им туда добираться. – Митрофановна тяжело вздохнула и поправила сползшую петлю на спице. – Твоему в этот раз сколько?

      – Три года, говорят, но, может, и раньше вернется, – Аглая Семеновна достала из огромного ридикюля носовой платок, обвязанный по периметру крючком, и утерла слезы. – Я уж ему и шарф теплый сложила, и носки шерстяные. Конфет его любимых купила да чаю. Хотела еще сигарет с собой дать и денег немного, но не взял. Сказал, что не надо. А мне, знаешь, все на сердце спокойнее было бы, если б знала, что хоть чуть-чуть денег у него там есть с собой.

            Валентина Митрофановна согласно кивнула и отложила спицы в сторону.

      – Эх, а мой всего-то месяц побыл дома и снова на семь лет отбыл. Я вот невестке сколько раз уже говорила, что домом надо заниматься в первую очередь. Борщ бы там сварила, котлет нажарила. А уж если б ребеночка родила, да разве стал бы он… А она фырчит, ничего, мол, вы, мама, не понимаете. Все какую-то диссертацию свою пишет. А кому она нужна, диссертация эта? Сегодня, вон, вообще невестушка заявила, что допишет свой талмуд и к мужу жить поедет. Оно, конечно, и хорошо, наверное. А как внуки пойдут? Кто их там нянчить поможет? Да и какие там условия для ребеночка, тьфу! То ли дело у нас тут: и климат, и молочко натуральное, и огурчики свои с дачи.

            Аглая Семеновна взяла поближе рассмотреть вязание своей подруги по несчастью. Чередование лицевых и изнаночных петель, да еще с накидами, формировало причудливый орнамент из ромбов на вязаном пледе. Недовязанный край ласковым котенком свернулся на коленях.

      – А помнишь, Митрофановна, как мы с тобой тут познакомились? Это сколько лет-то уже прошло? Лет пятнадцать, поди? Мой только-только в первый раз здесь оказался. А я все вокруг этого дома ходила, ждала да надеялась, что вот откроется дверь, и сыночек выйдет. А нет, хоть и впервые, а сразу два года дали.

      – Помню, – вздохнула Валентина Митрофановна и достала из сумки еще один клубок. – Сама ж также туда-сюда маршировала тут, искала, где написано, что с собой сложить можно. Знаешь, вот спать ложусь и все думаю: вот знала ведь, что этим все кончится. А все одно, кажется, что не уберегла