Палимпсест. Умаление фенечки. Андрей Иванов

сположенной по диагонали от моей. Он схитрил: открыл вторую, внешнюю дверь блока, чтобы позвонить мне с лестничной площадки, а сам уже быстро переместился к двери моей квартиры, находящейся в общем для четырёх квартир коридорчике. «Вот чудак, так бы постучал, например». В полусонном состоянии я всё никак не мог вспомнить, как зовут товарища. И у него ведь есть жена, ребёнок маленький – как-то это странно. И одет был гость тоже не по соседской норме: как и я, он был в трусах, в тапочках и в футболке – всё чуть новее моих.

      – Не спишь, сосед? – вместо приветствия сказал с неясной интонацией знакомец.

      – Пока нет.

      – Чаю нальёшь? – манера его речи и поведения была с напором, как будто он знал что-то не только обо мне, но и вообще обо всех, что позволяло ему ставить себя выше других.

      Я прикинул про себя, что какой-то специальной опасности он именно для меня не представляет: я крупнее, постарше и, скорее всего, поопытней. Можно на край и подраться. «Жаль, я немного сонный».

      – Ну, проходи, сообразим что-нибудь.

      Тот по-хозяйски прошёл в кухню, сел за стол, огляделся. У меня горели две неяркие лампы над кухонным гарнитуром, создавая приятный полумрак и не напрягая никому глаза. Я посмотрел, хватит ли нам на двоих воды в чайнике, чуть долил жидкости из крана и включил агрегат. Чайник поначалу заворчал, возможно, оттого, что его потревожили в неурочное время, потом, с постепенным прогревом, звук перешёл в довольное урчание, скорее всего, от осознания прибором своей пользы.

      Когда я сел напротив соседа, тот придвинулся, и мне пришлось повторить его движение навстречу: всё-таки я у себя дома хозяин. Боковым зрением я обратил внимание на то, как сдвинулись наши две тени на стене.

      – Ну, готовься, бро!

      – К чему?

      – В психушку тебя сдам, – он откинулся на стуле, стал качаться на задних ножках.

      В завершение фразы громко щёлкнул чайник, как будто поставил жирную точку в её конце.

      Такой нетривиальный заход меня поразил. Не то чтобы я испугался, но было неприятно. Повеяло ещё одной неопределённостью, которых и так в нашей жизни хватает. Я встал и прошёл к кухонной панели, стал налаживать чай. Даже не стал спрашивать его, какой чай он будет или сколько нужно сахара, – пусть снедает, что подам. Выбрал самую большую кружку, чтобы разговор затянулся, помакал от души саше с чёрным чаем, бухнул в неё три сахара. Поставил перед гостем, добавил в корзинку с конфетами горку батончиков. Сам я ничего ни есть, ни пить не хотел. «В психушку… надо же. А может, там даже весело».

      – Спасибо, дорогой! – это были его первые вежливые слова с начала встречи.

      Я не стал садиться обратно, а опёрся попой о столешницу и сложил руки на груди.

      – Пожалуйста, бро!

      – А-ха-ха-ха-ха! – товарищ искренне расхохотался, до слёз. – Тоже не помнишь, как меня зовут?! Ой не могу.

      – Тише, весь подъезд разбудишь.

      – Даже если и разбужу. Никто не пикнет. Все боятся меня.

      Мне было неинтересно, боится ли кто его взаправду или только в его воображении. Гость попробовал отпить из чашки, но вода была ещё кипяток – он обжёг губы и отстранился от стола.

      – Фу ты… Горячо… – начал всасывать в себя воздух, остужая лёгкий ожог. – Бр-р-р! Я же всех их, каждого уже сдавал в дурку – знают мою тяжёлую руку. Я ведь уже всех хотя бы однажды сдал, а кого из упрямых и по два-три раза. Сам себя даже сдавал: чтобы не заподозрили, ну и из интереса. Мало приятного, конечно. Больше не стану – в смысле, сдаваться сам. Вот, теперь ты один остался.

      «Да, – подумал я с некоторым напряжением. – Такое действительно может быть. И чего же он ждёт от меня?»

      – Слышал, что ты писательствуешь.

      – Ну есть немного. А что, нельзя?

      – Это же надо! И он ещё спрашивает! Конечно, нельзя. А ты думал…

      Гость распечатал сразу две конфеты и дуплетом отправил их в рот, придавая этому действу какой-то скрытый и понятный только ему одному символизм.

      Я налил себе кипятка на полчашки и выпил немного.

      – Я тебя затаскаю, сначала туда сдам, потом ещё куда. Сейчас много вариантов.

      – Может, тебе в морду дать? – спросил я беззлобно.

      Сосед выпучил глаза, стал вращать ими в быстром, немыслимом для нормального человека темпе. Привстал, потом снова сел, заулыбался.

      – Ну и дай. Всё равно ничего не изменишь. Как со своим пистательством, – гость оговорился то ли нарочно, то ли случайно, тоже в некотором волнении (ведь не с каждым сданным им он сначала встречался). – Ты думаешь, правильно это? В наше-то время. Сам себе вредишь. И продолжаешь. Вот уже первый признак твоего сумасшествия. Если не сразу, то постепенно я сведу тебя с ума. Можешь сразу писать заявление в каналоармейцы!

      Товарищ поднялся и стал ходить и рыскать глазами по поверхностям, заглянул даже в коридор, где стояла длинная полка с книгами от пола до потолка.

      – Где,