Правда – хорошо, а счастье лучше. Александр Островский

очередь после дойдет! (Медленно подходит к Поликсене.) Это ты что же, миленькая, с кем так разговариваешь?

      Поликсена. Сама про себя. Да я уж и забыла, что сказала.

      Мавра Тарасовна. Ты не огорчайся, что ты позабыла; я запомню. Будешь ты сидеть дома под замком вплоть до свадьбы.

      Поликсена. До какой свадьбы?

      Мавра Тарасовна. А вот когда я найду тебе, миленькая, жениха по своей мысли.

      Поликсена. А коли найдете по своей мысли, так сами за него и выходите, а мне какая надобность!

      Мавра Тарасовна. Уж извини, надобностей твоих мы разбирать не станем, а отдадим за кого нам нужно.

      Поликсена. Утешайтесь в мыслях-то, утешайтесь!

      Мавра Тарасовна. Да не то что в мыслях, а и на деле будет то самое. Знаю я это твердо и так-то покойна, как нельзя быть лучше.

      Поликсена. Бывает, что и бегают из дому-то.

      Мавра Тарасовна. Бегают, у кого привязки нет.

      Поликсена. А меня что удержит?

      Мавра Тарасовна. Приданое богатое. Пожалеешь его, миленькая, не бросишь. Да вот что: уж очень ты разговорилась, а птица ты еще не велика, и не пристало мне с тобой много разговорных слов говорить. Есть у тебя охота, так болтай с нянькой. На то она в доме, чтоб твои глупости слушать, за то ей и жалованье платят. Ты грезишь, словно к зубам, а она поддакивает – вот вам и занятие, будто дело делаете. Мне распорядок в доме вести, а не балясы с вами точить. А ты мне убегом не грози! Коли замки у нас старые плохи, так слесаря нам, по знакомству, новые сделают, покрепче.

      Поликсена. И вы мне, бабушка, замками не грозите! Кому неволя опротивеет, кто захочет из нее вырваться, тот себе дорогу найдет.

      Мавра Тарасовна. Куда это, не слыхать ли?

      Поликсена (на ухо бабушке). В могилу. (Уходит.)

      Мавра Тарасовна (вслед ей). Ну, миленькая, не вдруг-то туда сберешься – подумаешь прежде.

      Явление четвертое

      Мавра Тарасовна и Глеб.

      Мавра Тарасовна. Где же, Меркулыч, яблоки-то?

      Глеб. Яблоки? Это точно, как я теперь замечаю, их бы надо больше быть, – умаление есть.

      Мавра Тарасовна. Да от чего умаление-то?

      Глеб. Вот что, сударыня, Мавра Тарасовна: я их стеречь приставлен…

      Мавра Тарасовна. Ну, да, ты; я с тебя и спрашиваю.

      Глеб. Позвольте! Я их стеречь приставлен, так вы себя успокойте: я вам вора предоставлю.

      Мавра Тарасовна. Давно бы тебе догадаться. Да ты, пожалуй, далеко искать станешь, так, не скоро найдешь; не поискать ли нам самим, поближе?

      Глеб. Я вам вора предоставлю; потому мне тоже слушать такие слова от вас – ой-ой!

      Мавра Тарасовна. Напраслину терпишь, миленький, задаром обидели?

      Глеб. Что угодно говорите – на все ваша воля… А только я вам вот что скажу: нам без ундера никак нельзя.

      Мавра Тарасовна. Какого, миленький, ундера, на что он нам?

      Глеб. У ворот поставить. Сторожка у нас новая построена, вот он тут и должен существовать.

      Мавра