Уровень – Черный. Кира Уайт

хоть что-нибудь.

      Киваю, сглатывая вязкий ком, перекрывающий горло и мешающий нормально говорить. Я знала, что будет непросто, но раз уж решила раскрывать карты, то отступать не стану. Поэтому сообщаю максимально честно:

      – Я не могу отказаться из-за тебя.

      – При чем тут я? – мгновенно реагирует Рони, бездумно теребя полотенце свободной рукой.

      – Если я откажусь, ты можешь пострадать, – выдавливаю неохотно.

      Глаза Вероники расширяются, она нервно облизывает губы, медленно кивает, с ужасом глядя на меня, и спрашивает дрожащим шепотом:

      – Ты едешь к Барьеру из-за меня?

      «Я делаю все ради тебя», – хочется сказать мне, но я этого не делаю. Вместо этого сообщаю:

      – Мне дали слишком мало времени, поэтому я не успею ничего придумать. Но как только окажусь у Барьера, в спокойной обстановке решу, как быть дальше.

      Сестра недоверчиво качает головой, стискивая полотенце так сильно, что еще чуть-чуть и послышится треск рвущейся ткани.

      – И что ты придумаешь? Вик, бежать и скрываться просто негде. Каким бы большим ни был Норден, он окружен Барьером, за которым нет жизни.

      Я все это знаю, поэтому вариант спрятать сестру ни разу даже не возник в моей голове.

      – Я в курсе, Рони. Доверься мне, я обязательно что-нибудь придумаю. Но ты должна кое-что пообещать.

      Вероника безжизненно кивает, продолжая смотреть на меня широко распахнутыми глазами, в которых я вижу свое решительное настроенное отражение.

      – О чем ты?

      Чуть сильнее сжимаю ее пальцы, которые до сих пор не выпустила, и говорю тем тоном, с которым спорить бесполезно.

      – Никому не доверяй. Вообще никому.

      Глаза Вероники наполняются ужасом, и я почти жалею, что произнесла это.

      – А как же моя работа и… – она запинается, но с трудом берет себя в руки, – и Леонард?

      Сейчас самое подходящее время, чтобы рассказать всю правду про подосланного Данэмом человека, но я не пользуюсь шансом. Рони и без того напугана, не стоит повергать ее в еще больший ужас.

      – Сделай вид, что ничего не изменилось, но о происходящем ни перед кем не распространяйся. Даже с Леонардом не нужно откровенничать.

      Рони прикрывает глаза, выпускает полотенце, оставляя его покоиться на коленях, и с усталостью потирает ладонью лоб.

      – Вик, это ужасно.

      – Знаю. Но у нас нет иного выбора. Дождись моего возвращения, тогда, надеюсь, ситуация станет более ясной.

      – Хорошо, – шепчет сестра и уточняет. – Когда ты уезжаешь?

      – Послезавтра.

      Рони выглядит потрясенной.

      – Так скоро?

      – Да. А теперь давай готовить ужин.

      Рони кивает, решительно поднимается и возвращается к разделочной доске. Следующие два часа мы почти не разговариваем, сестра целиком и полностью погружается в готовку, а я стараюсь не путаться у нее под ногами.

      Ближе к девяти расходимся по спальням, чтобы привести себя в порядок. К тому времени, когда раздается