Забирая Еву. Виолетта Роман

помощью. В данной ситуации Кирилл Александрович своими действиями угрожает нормальной работе отдела. А мне не нужны эти трудности. Но я хочу вас предупредить, Ева Сергеевна, – подается немножечко вперед, смотря на не отрывая от меня глаз.

      – Если вы считаете, что можете врываться ко мне в кабинет, разговаривать со мной, будто с одним из своих старых приятелей, вы глубоко заблуждаетесь. Тот факт, что вы скрашиваете ночи моему другу, отнюдь не ставит вас в один ряд с ним. Так что давайте будем сохранять субординацию.

      Унизил, так унизил. Пять баллов.

      – Договорились, – надеюсь, моя улыбка не получилась слишком вымученно.

      – Свободны, – бросает холодно и возвращается к своим делам, словно теряет ко мне интерес.

      ***

      Возвращаюсь в отдел через полчаса. Нинка перехватывает меня на входе и утягивает в нашу потайную комнату – в архив.

      – Что у тебя случилось? Пятнадцать минут назад Колесникову звонил Кай. Не знаю, что он сказал ему, но тот побледнел, словно покойник после, – тараторит Нина.

      Я пересказываю подруге события ближайшего часа. По ходу моего рассказа у Нинки все больше и больше расширяются глаза, и вытягивается от удивления лицо.

      – Колесников сказал, что жена Егора – сестра Кая?! Что за чушь?! Вот хитрец. Думал, что ты испугаешься, и будешь молчать в тряпочку, пока он будет свои грязные делишки за спиной у шефа делать, – рассуждает Нина.

      – Да, только вот он не учел, что я все равно к Каю попрусь. Не могла же я так Егора подставить.

      Нина задумчиво молчит.

      – Все хорошо, конечно. Но планы ты Колесникову подпортила. Думаю, что теперь, Ева, ты обрела себе очень опасного врага в его лице, – адумчиво протягивает подруга.

      – Да, ради Бога, если ему так хочется, пусть так и будет, – отмахиваюсь от нее.

      – Нин, пошли работать.

      ***

      Колесников в тот день вызвал меня к себе на ковер. Мне, честно говоря, было смешно наблюдать за тем, как он исходится гневом и злобой по отношению ко мне. Но сказать ничего не может. Видимо, Кай ему хорошенько наподдал. Единственное, что было сказано мне:

      – Не думал, что вы настолько востребованы, Ева Сергеевна. Ладно Егор Анатольевич… Но держать под контролем и Николая Германовича… Я вас недооценивал, – задумчиво протянул он под конец нашей аудиенции.

      Я ничего не стала ему отвечать. Зачем? Пусть думает так, как ему хочется. Загадочно улыбнувшись, извинилась и вышла из кабинета.

      Всю оставшуюся неделю Кирилл Александрович пытался по максимуму испортить мне жизнь. Его больше не волновали ничьи косяки в работе, ничей неопрятный внешний вид. Теперь я, словно красная тряпка тореадора. При одном моем появлении у Колесникова перекашивалось лицо. Крыша поднималась от его крика на меня во время планерок. Я держалась. Ни разу не показала ему своей слабости. А мысленно отсчитывала часы до возвращения Егора.

      Он звонил мне каждый день. По вечерам, перед сном мы болтали с ним по несколько часов. Я жутко скучала. И возможность хотя бы услышать его голос, для меня была просто спасением. Я не стала рассказывать ему