Судьба империи. Враг у ворот. Борис Кабаков

моя, как верно подметил Луций, не связана с готовящимся нападением врагов, она касается лично вас, а точнее – вашего отца.

      – Отца? – удивленно переспросил Гауденций.

      – Да, магистру Аэцию угрожает опасность. Его хотят убить. Я стал свидетелем одного разговора в таверне. Там были люди, которые, судя по их речам и внешнему виду, принадлежат к тайной службе императора. И так получилось, что из всех, кто слышал тот разговор, в живых остался только я…

      – Ни слова больше! Виталий, проходи в мой дом, скажи, что я приказал подать тебе еду и приготовить ночлег. За твою информацию я награжу тебя позже, пока отдохни, здесь тебе ничего не угрожает, а я сейчас должен помочь отцу. Я всегда знал, что этот капризный недоумок, которому по какому-то невероятному недоразумению достался золотой венец Августа, завидует моему отцу, лучшему полководцу империи. Без него он был бы рабом у гуннов, и вот как он решил отплатить ему за свое спасение! Нет, я не допущу такой несправедливости, Валентиниан заплатит за все… Клавдий, передай мой приказ: собрать все силы гарнизона, оставить в городе человек двести-триста и готовиться срочно выступать в поход.

      – Сделаю, командир! – бодро отозвался стражник, отсалютовал командиру и рванул к казарме.

      – Передать солдатам, куда выступаем? – уточнил он, оглядываясь на бегу.

      – В Рим! – крикнул ему вдогонку Гауденций.

      Виталий наблюдал за происходящим, буквально остолбенев. Горящие гневом глаза молодого командира и его грозный рык «В Рим!» не оставляли сомнений, что он не шутит. И что теперь? Гражданская война? Такой реакции от сына Аэция он не ожидал. Отправить гонца, предупредить об опасности, попросить быть осторожнее… А он берет всех своих солдат и идет на Рим, с явным намерением свергнуть Валентиниана. Вот это ход конем…

      Луций и Деметрий, по-видимому, тоже были удивлены неожиданным решением своего командира и явно сомневались в том, что оно верное. Оба обменялись многозначительными взглядами.

      Первым решился заговорить Луций:

      – Командир, я полностью разделяю ваше желание предотвратить грозящую магистру Аэцию опасность, но ведь если весь гарнизон уйдет, Равенна, второй по значимости город после Рима, останется практически беззащитной перед врагами. Если готы узнают об этом, это может спровоцировать их начать войну.

      – А еще ваш поступок в Риме однозначно расценят как мятеж, – добавил Деметрий. – Я думаю, вас встретят еще на подходе к столице. И солдат императора будет раз в пять больше, чем ваших солдат…

      – Пусть так, но я должен спасти отца. Если император задумал его убить, я сообщу об этом войскам, и тогда они не станут защищать этого безвольного и слабохарактерного деспота, а присоединятся к нам. Вы сами увидите, кому они по-настоящему верны! Все знают, что Валентиниан предпочитает оргии и попойки государственным делам, и если бы не мой отец…

      – Извините, господин, что перебиваю, но я не могу не согласиться с Деметрием и Луцием. Я благодарю