Записка самоубийцы. Валерий Шарапов

Андрей понимал: если прямо сейчас не образумить этого цыгана линялого, которого обуяла тоска по дальним странствиям, то последствия могут быть самыми плачевными. Причем в том числе для Пельменя, ибо когда Яшка вляпывается в истории, достается и Андрюхе – так сложилось исторически.

      Поэтому Пельмень вновь, вздыхая, попытался воззвать к остаткам разума друга:

      – Это сейчас весна, тепло. Ненадолго ведь. Лето просвистит, и снова настанет холод. Снова, помяни мое слово, застудишься и перхать станешь.

      – Не стану! – упрямился Анчутка.

      – Снова жрать будет нечего, а ночевать – негде.

      – И пусть!

      Тогда Андрюха зашел с козырей:

      – К тому же по бумагам нам по восемнадцать. Так что…

      – Что?

      – Посадят, и всего делов.

      Анчутка запнулся, но все-таки нашелся и угрюмо спросил:

      – Сейчас мы будто не в тюряге? Как бараны на стрижку идем, все по сигналу, по ранжиру, по свистку.

      – Тебе-то грех жаловаться, – не удержавшись, поддел Пельмень, – вся работа твоя – секунды засекать и с других спрашивать. Другие вкалывают – ты контролируешь, потому-то и есть время у тебя сопель по ветру пускать.

      Яшка немедленно вспылил:

      – Не твоего ума дело! Поставили меня люди знающие, понимающие и именно туда, где я больше пользы приношу! А ты, ветошь масляная, молчи в тряпочку.

      – Молчу, молчу, – успокоил друга Пельмень, – не кипятись, а то крышечка слетит. Толком говори, что задумал.

      Яшка, помолчав, признал, что и сам не особо понимает, чего хочет:

      – Вроде бы хорошо все, а вот тянет выкинуть коленце. Вот так идти, идти и раз – мимо своей двери. Надоело, все одно и то же. Скучно! Тоска зеленая!

      Андрюха начал терять терпение.

      – Эва, куда хватанул. Что за слова такие? Скучно – залезь в ухо к пианисту. А лучше иди проветрись, глядишь, и отпустит.

      – А ты… пойдешь? – вскинулся Яшка и с надеждой посмотрел на Андрея, но тот решительно заявил:

      – Я не учетчик, я устал и спать хочу.

      – Вот и сиди, как гриб старый. А я не могу, мне здесь все… гнильем тянет! – с этими словами Яшка нахлобучил малокопейку – новехонькую, купленную с премии – и подался вон.

      – Во дурак-то, – Андрюха махнул рукой, завалился на койку и попытался заснуть. Однако поскольку гад Яшка спугнул первый сон, теперь уснуть стало еще сложнее.

      К тому же вновь вспомнились события сегодняшнего рабочего дня, заворочались мысли о том, как, где и что можно было бы подкрутить-подточить, если бы не мастер с его «ударник, чеши отдыхать». К тому же теперь возникло беспокойство за друга: «Что-то задумал? Что за муха укусила? Как бы не влип куда, бестолковый… ладно, если только по сопатке получит, а если что похуже?»

      К тому же Яшка, мерзавец, снова начал прикладываться к винишку. Как на грех, в полуподвале неподалеку разливали молдавское, отпускал человек посторонний, не из района, поэтому сомнений в возрасте постоянного клиента не имел, вопросов не задавал – и вот редкий вечер