Дуэль Лермонтова и Мартынова. Сборник

тактика. “Тактика второго выстрела”, наоборот, делала ставку на психологическую и эмоциональную агрессию, на умение вывести соперника из равновесия. “Первый выстрел” требовал рассудительности и расчетливости, “второй” – азарта и риска. Однако если учитывать характеристики оружия, которым пользовались дуэлянты в первой половине XIX века, и естественную невозможность спокойно стоять под прицелом, – вторая тактика была более надежной»[7].

      Природа дуэли и ее место В СИСТЕМЕ УГОЛОВНОГО ПРАВА

      Отношение к дуэли в обществе всегда было неоднозначным. С одной стороны, это способ защиты чести, а с другой – это действия, направленные на причинение телесных повреждений, в том числе и смертельных.

      Вот как разграничивает убийство на дуэли от обычного убийства П.А. Швейковский в своей книге Суд чести и дуэль в войсках российской армии. Настольная книга для офицеров всех родов оружия: «Общество кладет чрезвычайное различие между убийцей на дуэли и обыкновенным убийцей. Если законодатель сравняет их в наказании, тогда самое это наказание, как бы оно ни было грозно, потеряет значение: не столько важно наказание, сколько голос совести. Если совесть, истинно или ложно, говорит о дуэли иначе, чем об убийстве, то и законодатель не может не принять этого в расчет при определении наказаний. Притом дуэль как предрассудок имеет за собой великое начало – чувство чести, личной неприкосновенности и достоинства.

      Второе основание, выделяющее дуэль из общего ряда убийств, есть обоюдное согласие дуэлянтов. Убийство совершается без согласия жертвы, из-за угла; убийца всегда старается всевозможными изменническими мерами избегнуть сопротивления жертвы; в дуэли же представляется совершенно противное: дуэль, во-первых, совершается всегда по обоюдному согласию, следовательно, вызванный приходит сам, хотя очень понятно, что он мог и не прийти и, таким образом, избегнуть боя; во-вторых, дуэль, в противоположность убийству, дает равные шансы сражающимся: и тот и другой бывают и нападающим, и защищающимся, следовательно, обе стороны подвергаются одинаковому риску.

      Михаил Лермонтов

      Кавказский вид с саклей (Военно-грузинская дорога близ Мцхеты). 1837–1838

      Литературный музей Института русской литературы (Пушкинский дом), Санкт-Петербург

      Третье основание состоит в том, что существуют такие оскорбления, когда – благодаря господствующим до сих пор ложным представлениям о насильственном поддержании чести, – суд неспособен восстановить нарушенную честь и когда, поэтому, дуэль считается единственным средством для восстановления “замаранной” чести или для “смытия” оскорбления»[8].

      Есть и другая, не менее интересная точка зрения о правовой природе дуэли. Она была сформулирована генерал-прокурором французского кассационного суда Андре Дюпеном (1783–1865). В частности, он указывает: «Ненаказуемость дуэли выводили из двух начал: свободы соглашения

7

Востриков А.В. Книга о русской дуэли. С. 191.

8

Швейковский П.А. Суд чести и дуэль в войсках российской армии. С. 118–119.