Техник-ас. Евгений Панов

левого плеча в ту же сторону пронеслись трассеры – Гоч высмотрел в осветившей округу вспышке и свою добычу. В ночной тьме вспыхнул яркий факел и стремительной кометой понёсся вниз.

      Тут же в нашем секторе зашарили лучи прожекторов. Пара из них на миг осветили нас, но тут же метнулись в сторону. Я обстрелял ещё один Не-111, но то ли не попал, то ли повреждения были не фатальные, и фриц ушёл восвояси. Всё же вести бой ночью – это особая наука. Но хотя бы не на сухую слетали и не подмочили свою репутацию.

      Следующий день мы с Гочем до обеда отсыпались, а остальной лётный состав учил по картам местность и сдавал зачёт штурману полка. Сбитых нам подтвердили, и мы с полным на то правом пополнили ряды звёздочек на фюзеляжах. На вылет нас не выпустили, а вот местные работали вовсю, сопровождая бомбардировщики и барражируя над передовой, хотя последнее, по моему мнению, приводило лишь к тому, что бессмысленно жгли топливо и расходовали моторесурс моторов. Гораздо эффективнее было бы иметь в нашем секторе своего авианаводчика на передовой.

      Пришёл приказ нашей эскадрилье уделять больше внимания непосредственно сопровождению штурмовиков. На «илах» лежала основная работа по уничтожению колонн бронетехники противника, и беречь их нужно было как зеницу ока. А уж как обрадовался этому приказу майор Титаренко! Его полк, оснащённый истребителями ЛаГГ-3, входил в структуру ПВО Москвы и большей частью работал ночью. А тут ещё и приходилось выделять машины для сопровождения штурмовиков. Естественно, лётчики выматывались. Так что мы пришлись очень даже кстати.

      В первый вылет на сопровождение штурмовиков пошли в составе 1-го звена старшего лейтенанта Шилова, 3-го звена старшего лейтенанта Юсупова и нас с Санчесом. 2-е звено Гуладзе оставили на аэродроме в готовности номер два. Они поднимутся в воздух, когда мы отработаем и будем возвращаться. Так сказать, на всякий случай.

      С «горбатыми»[37] встретились в оговоренном квадрате. Из двенадцати штурмовиков у половины за кабинами пилотов устроены самодельные огневые точки воздушных стрелков. Просто вырезали часть обшивки и установили там пулемёт да подвесили брезентовое сиденье[38]. Боюсь даже представить, какие потери несут стрелки, находясь за пределами бронекапсулы, в незащищённой части фюзеляжа. Тем не менее это хоть какая-то защита от атак истребителей с задней полусферы. Вторая половина Ил-2 были вообще одноместными.

      Поравнялся с ведущим. У него, кстати, за кабиной пилота сидел стрелок. Оба с интересом разглядывали звёздочки у меня на борту. Пилот, улыбаясь, поднял вверх большой палец. Видимо, впечатлился. Мы с Санчесом эффектно отвалили в сторону и ушли с набором высоты. Наше место там, выше всех. Буду своего рода диспетчером. Да и Санчесу обзор там побольше.

      На подходе к цели штурмовики начали перестраиваться, а мы отвалили в сторону, чтобы не попасть под огонь зениток, которые в бешеном темпе лупили в небо. Нам-то проще, можно уклониться, а каково сейчас в «илах»? Они-то с боевого

37

«Горбатый» – так прозвали на фронте штурмовик Ил-2 за его характерный силуэт.

38

В начальный период войны одноместные штурмовики несли большие потери от атак с задней полусферы. В авиачастях силами технических служб самостоятельно оборудовали огневые точки для защиты с этого направления. Воздушные стрелки, находясь в незащищённой бронёй части фюзеляжа, часто гибли. Некоторые лётчики-штурмовики вставляли сзади в фонарь кабины черенок от метлы, окрашенный в чёрный цвет, чтобы обмануть немецких истребителей. Пока на фронт не начали массово поступать двухместные штурмовики Ил-2 (какими они и проектировались изначально), проблему защиты задней полусферы решали кто как мог.