Техник-ас. Евгений Панов

побольше. Свой личный счёт я довёл до сорока семи сбитых.

      Все отчёты о боевой работе эскадрильи в целом и каждого пилота отдельно я ежедневно отправлял в штаб ВВС Жигареву. Оттуда заверили, что за наградами дело не станет. Кроме того, отправил в Москву представление на награждение комиссара эскадрильи Гайдара и начальника особого отдела младшего лейтенанта госбезопасности Данилина орденами Красного Знамени, как проявивших особую храбрость и мужество при непосредственной боевой деятельности.

      В конце августа немцы решили разделаться с нами раз и навсегда. Рано утром, когда рассвет ещё только-только забрезжил на востоке, над аэродромом появились немецкие пикировщики Ю-87 в сопровождении целой своры Ме-109.

      Спасло нас только то, что буквально накануне мы сменили место стоянки и перебрались на другую сторону аэродрома, поближе к импровизированному стрельбищу. Надоело, видите ли, сталинским соколам ноги бить и топать в такую даль, чтобы пострелять вволюшку. Немецкая разведка среагировать на это не успела, и «юнкерсы» вывалили бомбы на пустую опушку. Однако всё же смогли разглядеть, что там никого нет, и развернулись уже в нашу сторону.

      Вот в этот самый момент Гайдар вместе с Данилиным подбежали к счетверённой пулемётной установке, расчёт которой посекло осколками от близкого взрыва, и первой же очередью сбили самый настырный «лаптёжник». Идущему следом тоже досталось, и он, чадя чёрным дымом из-под капота, отвалил в сторону и взял курс на запад.

      Не ожидая такой ответки, немцы порскнули в разные стороны, что дало время другим расчётам ПВО занять свои места и открыть ураганный огонь. Под их прикрытием смогла взлететь пара Гоч – Смолин и с ходу завалить ещё пару Ю-87 и один «мессер». Увидев, что на взлёт пошли ещё Rote Flugel[36], асы люфтваффе предпочли ретироваться, потеряв при этом ещё пару бомбардировщиков. Так что ордена комиссар с особистом честно заслужили.

      В конце сентября из Москвы поступил приказ возвращаться. Только лететь нам предстояло не в Раменское, а на Центральный аэродром. Напоследок вылетели в полном составе к линии фронта, показали себя, пошумели слегка, проштурмовав немецкие позиции, и сбили парочку зазевавшихся немцев.

      Тепло попрощавшись с полковником Ерёминым, с которым почти что сдружились, с начальником штаба майором Протасевичем и лётчиками авиагруппы, взяли курс на Москву. Вёл нас наш верный DC-3, который всё то время, что мы геройствовали на фронте, тоже не стоял без дела, то мотаясь за запчастями, то помогая с эвакуацией раненых.

      На Центральном аэродроме нас встречал сам главком ВВС РККА генерал-лейтенант Жигарев. Поблагодарив личный состав за отличную службу, он забрал меня, а остальным приказал отдыхать и готовиться к награждению. Видно было, что он сильно торопился.

      – Сам велел привезти тебя к нему, как только прибудете, – уже в машине, показав глазами вверх, сказал Жигарев. – Положение на фронтах, сам знаешь, какое тяжёлое, а тут ещё Киев сдали. Злой был. А вот за вашими

36

Красные крылья (нем.).