Сердце трона. Лилит Бегларян

зачем ему это? Он хочет убрать меня с дороги, чтобы самому сблизиться с Ларрэт? Боится, что я замышляю что-то против династии и воспользуюсь уязвимым положением госпожи, или, что более вероятно, сам планирует ее свергнуть? Вот оно что! Председатель, долгие годы мечтающий о троне, вдруг учуял возможность покуситься на него. Я мог бы догадаться и раньше.

      Я не могу пойти в открытый протест. Жизнь меня научила, что нельзя отрицать чью-то власть над собой: себе же хуже. Как бы ни хотелось перечить и стоять на своем, для этого всегда нужно иметь основание, иначе все, что ты сделаешь, повернут против тебя. Я не ровня Лайсэну, я его подчиненный. Только получив второй ранг, я смогу разговаривать с ним на равных, а пока…

      В прихожей замка я сталкиваюсь с госпожой и Тэтой. Ларрэт уже встала, приоделась и не выглядит такой же измученной, как ночью, хотя лицо ее печально.

      – Я искала тебя.

      – Госпожа, – кланяюсь. – Председатель вызывал меня, я должен был отлучиться.

      – Пойдем в кабинет. Расскажешь, о чем вы говорили.

      – Я бы рад, но мне поручили одно срочное дело, оно займет минимум два дня. Я должен отправиться в Адас с последними новостями и удостовериться, что там спокойно.

      – Таков приказ Председателя? – госпожа хмурит брови. – Почему меня ставят перед фактом?

      – Вы, конечно, можете обжаловать…

      – И обжалую.

      – Я пойду доложу об этом?

      – Нет. – Ларрэт зовет слугу, тот мигом прибегает. – Сходи передай главе Совета, – говорит она ему, – что господин Венемерт мне нужен. Пусть и впредь ему ничего не поручают без моего ведома.

      Да уж. Большой вопрос, кого приберут к рукам: ее или меня. Тэта стоит и наблюдает за всем со злобной миной и косится на меня, как на врага, но меняется в лице, как только госпожа обращается к ней:

      – А ты, Тэта, сходи к портному и выбери ткани для торжества. Мне нужно новое платье к коронации.

      – Но мы не обсудили Ваши пожелания.

      – Бери на свой вкус. У меня дела поважнее.

      Я думал, что Ларрэт минимум день проведет в постели в слезах, и удивлен, что она так быстро пришла в себя. Правда, держится она чуть неуверенно, то и дело переминается с ноги на ногу и тревожно оглядывается по сторонам.

      Ей непривычно, и я понимаю почему. Ларрэт всегда была замкнутым человеком и с каждым годом закрывалась от мира все сильнее. Неделями она запиралась в своей комнате и довольствовалась обществом Тэты, своей единственной служанки. В свет она выходила редко, а если такое случалось – ограничивалась парой пустых разговоров. Она долгие годы не пыталась показать себя, не вникала в дела королевства, чтобы не заслужить гнев брата, и ее все это время не замечали. Я в том числе.

      Оказавшись в кабинете, она обнимает себя за плечи, а сесть на королевское кресло не решается. Она опускает голову, как провинившийся ребенок.

      – Я ведь еще не королева?

      – В любом случае, никто, кроме меня, не увидит, если вы сядете на его место.

      – Нет,