Советы юным леди по безупречной репутации. Софи Ирвин

в жизни не влюблялась. Он остался таким, каким ты его запомнила?

      – Лучше, – угрюмо откликнулась Элиза. – На самом деле он неоправданно привлекателен. Неужели не мог вернуться хоть немного уродливее?

      – Ты уверена, что он привлекателен? Может, просто очень высок? Я часто замечала, что люди путают эти качества.

      – Уверена, – ответила Элиза, снова отпивая бренди.

      – Вдовий особнячок далековато от Харфилда, – напомнила Маргарет. – Живя там, ты с легкостью могла бы избегать общества графа. Неужели это было бы так уж невыносимо?

      Элиза покачала головой:

      – Влачить жалкое существование на задворках его жизни? Вечно сожалеть, что не стала ее частью, а он тем временем добьется успеха, женится, обзаведется детьми с другой женщиной? Нет, я не могу.

      Тем не менее, в очередной раз обдумав альтернативу – жизнь в Бальфуре рядом с матерью, – она содрогнулась.

      – Но вернуться к родителям, которые примутся меня донимать и запугивать… – сказала она. – Боюсь… боюсь, я просто исчезну. От меня и так немного осталось, я не выдержу.

      – Ты и правда была настолько несчастна в последние годы? – тихо спросила Маргарет.

      Элиза не ответила. В еженедельной переписке с Маргарет и во время редких встреч она не посвящала подругу в подробности своего замужества, не желая, чтобы та решила, что Элиза избаловалась или преувеличивает свои страдания. И по правде говоря, хотя она не выбрала бы себе в мужья такого, как покойный граф, хотя положение графини Сомерсет не доставляло ей удовольствия, эти годы были не совсем лишены приятности. Просто так сложилось, что, проводя жизнь в попытках умилостивить человека, чьей естественной склонностью было порицание, Элиза научилась самостоятельно находить маленькие наслаждения, тихие радости. До тех пор пока не начала беспокоиться, не стала ли она сама такой маленькой и тихой, что превратилась в мелкую, ничтожную вещицу, которую легко могут убрать в шкаф вместе с посудой и оставить там до следующего раза, когда потребуется украсить стол.

      – Нет смысла тревожиться по этому поводу, – ответила Элиза после паузы. – Я вернусь в Бальфур. Другого выбора у меня нет.

      «Какое же я жалкое, неприкаянное создание», – подумала она с тайной надеждой, что кузина произнесет утешительные слова и погладит ее по голове.

      – Должна сказать, по-моему, это был бы чертовски глупый поступок, – ехидно заметила Маргарет.

      Таких слов Элиза от нее не ожидала.

      – Что, прости?

      – Забыла, что теперь ты одна из самых богатых женщин в Англии?

      Маргарет выпрямилась и осуждающе взмахнула рукой. Элиза следила за жестикуляцией подруги с некоторым беспокойством, опасаясь, как бы не пострадала стоящая поблизости и очень дорогая ваза эпохи Мин.

      – Не забыла. Но разве это что-то меняет, Маргарет? Я по-прежнему в западне.

      – От богатства не будет никакого проку, если ты собираешься сдаться на чужую милость, – сказала кузина, качая головой.

      – Но куда еще я могу пойти? – требовательно вопросила Элиза.

      Она