Метресса Ланс. Ева Элатори

вымоинами, или старицами реки. Когда поднималась вода, при выходе реки в долину, она разливалась по спускающемуся к берегу реки полю. Промоины были не глубокие, изрезанные, и заросшие кустарником, в том числе и ивой. В каждом виде ивовых есть нужные мне вещества, но самая ценными для меня были молодые, прошлогодние побеги козьей ивы, еще не огрубевшие, но и не тонкие. Мне нужна была кора толщиной около двух миллиметров взятая на отрезке от корня до тридцати сантиметров вверх. Ивовые кусты пока не пушились весенними почками. В самые раз такую и на лекарство брать и на прутья для плетения. Я сразу вспомнила свои посещения кружков плетение из лозы. Может свой рюкзак на плетенный короб сменить? Хрупкие горшки в таком коробе не побьются

      В оврагах сейчас стояла вода, берега были скользкие, глинистые присыпанные сверху листвой. Найдя нужный кустарник, я озадачилась. Глиняный берег был довольно крутой, можно было свалиться или в воду, или запачкаться. А у меня сменной одежды нет. И я пошла вдоль берегов овражков, пытаясь найти подходящее место для сбора коры. Но то спуск не такой, то кусты или слишком старые, или молодые. Глен шел за мной, размахивая и рассекая воздух сломанным прутом ивы:

      – А с такого куста классный лук можно сделать. – рассуждал Глен, придирчиво разглядывая очередной куст.

      Я же усмехнулась. Не видел Глен наших луков из углепластика, да блочные луки весом чуть больше полутора килограмм и с вылетом стрелы со скоростью шестьдесят или даже девяносто метров в секунду. Никакой традиционный лук такого усилия не дает, к тому же чтобы слабосильная пятидесятилетняя тетка или бабулька возраста Евы могла его натянуть. Точность высокая из за обвеса всякими штучками, наличия противовесов, упоров для стрельбы. Эх! И мне тут же захотелось обзавестись еще и таким оружием. Понятно, что рефлексы тела девочки надо нарабатывать, но я теорию знаю, как учиться и с стрелять тоже. Ева об этом позаботилась.

      Наконец, я нашла хороший спуск и правильные кусты. И мы с Гленом спустились вниз. Он присев на мхом затянутый старый поваленный ствол, что то бубнил, я теребила кору с ивы. Насобирав необходимое, я вдруг услышала мужские голоса. Кто-то шел вдоль оврагов к лагерю. Глен тоже услышал, и даже дернулся вылезти из оврага, но я его притормозила:

      – Тише, ты же не знаешь, что там за люди, а мы одни, до лагеря не так уж близко. И охрана твоя не известно где.

      Глен проворчал:

      – Ты же сам настаивал, чтобы ходить без охраны. А мне боятся нечего, я – кнецх.

      – Дурак ты, а не кнецх. Мало ли чьи там люди. А если Бортха? Поймают тебя в кустах, и начнут или менять, или вообще прибьют, отомстят за своих. Или позор или смерть выйдет. Давай присмотримся, и молчи уже!

      Мы подползли к краю оврага и стали присматриваться. Действительно к лагерю шли трое воинов. Обычные средневековые мужики, с мечами на поясах, ножами, в обычной неброской одежде. И тут мое тело обдал смертельный страх. Тело узнало этих мужчин, и очень их боялось. “Так, и что это у нас такое? – подумала я, – мужики как мужики, кнецх со мной, но что то не так. Значит раньше это тело с этими конкретными мужиками встречалось, и видимо ничем хорошим это