Шолох. Долина Колокольчиков. Антонина Крейн

красавчик именно потому, что у меня ещё и сердце золотое. Кругом хорош. Ты что, не замечал?

      – Ой, да иди ты, – разочарованно отмахивался Хегола.

      – Нет, ты серьёзно веришь, – Авалати фыркал, – что поведение может влиять на твою следующую жизнь?!

      – Вот переродишься слизнем за свой отвратный характер, тогда и поговорим.

      Тоффу заметно полегчало. «Мы завидуем только тем, на чьи успехи сами можем претендовать, – думал он, с прежним энтузиазмом вернувшись к своему самосовершенствованию. – Ави же – принципиально иное существо… Логично, что я не мог догнать его все эти годы. Но ничего. Ещё обязательно догоню!»

      Силграс тоже выдохнул: он и не подозревал, что собственная тайна прежде тяготила его.

      Конфликты они теперь переводили в разряд шуток. Если Силграс вёл себя эгоистично или слишком заносчиво, Хегола разводил руками: «Ну чего ещё ждать от идиотского альва!» Если Тофф ошибался или переживал из-за чего-то непонятного, Авалати закатывал глаза: «Сразу видно – слабый человечишка».

      Вот только Хегола и Силграс не заметили, как эти ироничные упрёки стали такими привычными, что проросли в них уже безо всякого юмора, невольно вписались в их картину мира.

      Надо думать, что повторяешь. Даже в шутку.

      Потом было ещё многое. Ещё радости. Ещё беды – даже такие, что превосходили горе событий у Гиблова ущелья, однако не разбили дружбу старосты и колдуна…

      Но когда им исполнилось по двадцать четыре года (Хеголе – по-настоящему, Силграсу – самопровозглашённо), Тофф влюбился.

      Её звали Эльза, она не так давно переехала в Долину Колокольчиков и восхитительно играла на лютне. Хеголе никак не хватало духу что-то сделать со своими чувствами – признаться или что-то вроде того, но он постоянно трещал об Эльзе, и Силграс глубоко призадумался на этот счёт.

      Авалати всегда обожали девушки, он неизменно был в центре внимания, но ни с кем всерьёз не сближался. Теперь же ему захотелось выяснить, какая такая великая любовь мучает его напарника, заставляя его попеременно бледнеть и краснеть перед лицом новенькой селянки.

      Силграс с головой нырнул в романтическую жизнь, что при его своеобразном подходе стало катастрофой для Долины Колокольчиков. Количество по уши влюбившихся и брошенных селянок росло как снежный ком.

      – Твою ж мать, ты совсем сдурел, Авалати?! – не выдержав, влетел к нему с утра пораньше негодующий Хегола. – У тебя вообще сердце есть?!

      – А что такого?

      – Даже самый тупой человек понимает, что тут такого!

      – Ну, я-то альв. – Силграс продолжал беспечно полировать ногти, пока Хегола не взял его за шкирку и хорошенько не тряхнул.

      – Не вздумай. Больше. Так. Делать. Иначе я выгоню тебя к пепловой бабушке из своей деревни.

      У Силграса внутри всё окаменело.

      «Выгоню». Это был его самый сильный страх с того дня, когда они столкнулись с Лешим и Хегола увидел его истинную сущность.

      Но со стороны тайное смятение Авалати не получилось бы заметить: на его лице не дёрнулся ни один мускул.

      – Своей?