Убийство в городе магиков. Виктория Попова

примерную форму когтей. Они были похожи на последовательно соединённые между собой ножи, поэтому каждый коготь имел три внутренних угла, а всего их было пять штук. К концу они сужались, как и всякие когти.

      На рисунке получалось нечто механическое из-за сочленений между лезвиями, это наводило на мысль о надетой перчатке с имитацией смертоносного оружия. Клара поджала губы. Если кто-то надел перчатку, он не был безумен. И от этого её версия была готова рассыпаться прахом. А Клариса не любила, когда версии разваливались, это означало, что где-то, в какой-то момент она ошиблась.

      К тому же в видении всегда есть не только объективное, например, тень когтистой лапы на стене, но и масса всего субъективного. Например, твёрдое, но ни на чём не основанное, знание, что это именно лапа с когтями, а не перчатка с лезвиями.

      Рисунок у них получился специфический. Лапа вышла очень даже живой, хоть когти и напоминали нечто техногенное. Клара никогда не видела ничего подобного, но это означало, что и спутать с кем-то хозяина лапы будет невозможно.

      Осталось только найти, кому же она принадлежала.

      Странно, но во время работы Льяго переставал фамильярничать и сыпать своими словечками. Он сосредотачивался и уходил в себя, и словно становился другим магиком. Клара невольно подмечала эти перемены, но старалась не отвлекаться от работы.

      Льяго улыбнулся и передал ей эскиз. Клара приняла большой лист бумаги и тут же чуть не вскрикнула, уронив рисунок на пол.

      – Льяго! – возмущённо завопила она. – Предупреждать же надо!

      На рисунке полумеханическая рука живописно шкрябала и конвульсивно дёргалась, словно отрубленная. Гад-художник оживил для неё рисунок магией. Так, конечно, было нагляднее, да и нападала она, как настоящая из видения. Та же пластика, скорость. Бррр… Талант мастера был налицо.

      Кларина не без содрогания подняла лист с беснующейся на нём лапой и резко бросила:

      – Чёрт бы тебя взял, Финик!

      – Всё для тебя, крошка! – принялся он за старое. – У меня была последняя магическая квота на сегодня, и я решил потратить её с пользой для твоего дела. Тебе не понравилось?

      Он обворожительно улыбнулся. Кажется, он получал от происходящего настоящее удовольствие.

      – Нет, я в восторге, – прошипела Кларина. – Ты настоящий мастер своего дела.

      – Я могу и твой портрет нарисовать, – шутливо предложил Финик, но Клара успела заметить в его глазах что-то странное. Чувство, которое мелькнуло и пропало. Что это за чувство разобраться не получилось из-за нахлынувших эмоций. Но эта мелькнувшая вспышка в тёмных глазах молодого магика остудила гнев Клары. Однако и смутила одновременно.

      Она встала, держа в руках злосчастный эскиз. Внезапно захотелось скомкать рисунок и бросить его Льяго в лицо. Кларина усмирила внезапную бурю в душе и сухо сказала:

      – Нет, благодарю.

      Потом она шла по лестнице, и в голове её вертелись разные мысли. О том, что дело Гролли повлияло на неё сильнее, чем она могла