Где пламя драконов правит. Николь Соловьева

обувь, рубашка, темные перчатки, все это не очень впечатляло, особенно отсутствие брюк для девушек, не говоря уже о рубашках. Одежда свисала не то, что с рук, она норовила съехать и с плеч. Создавалось ощущение, что ее делали для одного из тех самых крепких кузнецов, угрюмо точащих меч за станком, где-нибудь в тени у кузницы, редко посматривая, из-под грузно сдвинутых бровей, на людей, живущих в солнечных лучах, на самых обычных, но таких далеких от него, улицах.

      Вот, не довольная внешним видом, Эрс стащила с себя «лоскутья ткани» и поставила себе цель подшить их после окончания разгребания вещей. И действительно, быстренько окончив разбор мешка, она взялась за одежду и устроившись у стола со свечой, принялась дошивать. Так время и прошло. Подшивание, зеркало, поворот, недовольное лицо. Свеча, подшивание, зеркало, задумчивое лицо, недовольство. Свеча, подшивание, зеркало… довольный кивок. А за окном распускался, туманным пионом, рассвет. Скоро, восстающее из-за гор, солнце, неспешно осветило стол и только теперь Эрс опомнилась, взглянув на возрождающие солнце, небеса. Звезды сошли, лучи просачивались сквозь прохладный, хрустальный туман, накрывший городок.

      Взглянув на глиняную чашу на столе, она медленно поднялась и с шорохом забрав ее, прошла в кухню, а вымыв, разрешила себе взглянуть на циферблат. Шесть утра. Не чувствуя усталости, Эрс подумала и решила, что сегодня она обязана купить провизию, навестив праздничную площадь. И пробежав в спальню, она сложила подшитую одежду к теплым вещам и проскользнув в темно-синее платье, застегнув корсет, схватила котомку, обулась и вскоре уже была на ярмарке.

      Ранним утром только-только начинала возобновляться жизнь. Редкие ларьки только разгружали товар, снимали ткань с киосков, другие уже во всю продавали товар. Овощи, фрукты, странные вещи, напоминающие и то и другое одновременно, поблескивали наполированными шкурками на предутреннем солнце. У прилавков уже собирались, с корзинками в лапах, болтая с продавцами, рыжеватые и пятнистые женщины-кошки в муслиновых платьях, с не терпеливыми котятками, подергивающими их за лапы. Эльфы, сияя в лучах утра, выставив продукты идеализированными пирамидами или же в одинаковые, ровные ряды, выдержанно ожидали покупателей, а темноватые, молодые парнишки с длинными ушами, бесцеремонно хватали прохожих, подтаскивая к своим тележкам.

      Ничто не поменялось. Все так же продавала мясо смешливая, полная женщина с рубаком наготове, всякий раз, понимающе, пряча его под стойку. У нее все так же, лучше всего продавалось вяленное, да сушеное мясо, а она все так же задавалась вопросом: «Почему же так?» У крепкого мужчины, продолжающего дело матушки, всегда продавались свежие фрукты, а у человека-змеи, как всегда, нашлась, блестящая серебряной чешуёй, большая рыба. Но вот, все равно казалось, словно что-то да изменилось. Окружение оставалось прежним, изменилось лишь состояние Эрс.

      Прошло некоторое время и в котомке и авоськах, перетягивающих худые руки, она несла продукты к знакомой двери. Щелкнув замочной скважиной, она ввалилась на порог и закрыв