Цикл Мир. Фьора Туман

– его примут, равно как и всех подданных, на общем собрании, где придется докладывать о морских делах и Крайних маяках.

      Как и ожидал Ролло, его провели в общий зал с деревянными и хрустальными колонами. Когда он увидел Лорелейн, восседавшую на троне в белоснежной перьевой накидке, его сердце глухо застучало – он слишком хорошо помнил, что под ней скрывалось.

      Ролло помнил и шелковистую кожу, и высокую грудь, которую мужчина не так давно целовал по ночам. Он помнил приглушенные стоны, острые коготки, скользившие по спине и оставлявшие красноватые припухлые борозды, тонкую талию с мягким животом, длинные ноги, обвивавшие его, и бедра, что приподнимались навстречу его движениям.

      Ролло вздохнул. С момента их расставания сирин стала еще красивее. Он думал, что, помня о ее предательстве, будет испытывать при встрече отвращение. Но ничего, кроме жгучего желания, не ощущал.

      От воспоминаний бросило в жар. Ему захотелось выкинуть весь этот «балаган» из зала и положить птицу на ее «законное место» – под себя.

      Напрасно Ролло пытался уловить хоть какие-то отголоски личной магии Лорелейн – женщина ничего не использовала. Это все были его чувства и эмоции.

      Ролло замер перед троном.

      Подведенные краской голубые глаза смотрели на него пристально, изучающе. В них, как в гранях хрусталя, что покачивался на ее венке, отражались колоны зала и фигура мужчины.

      – Оставьте нас, – приказала Лорелейн другим сирин, жрицам и гостям.

      Те покорно покинули зал. Птицы – с гордо выпрямленной спиной. Жрицы и гости – низко кланяясь.

      Она встала и протянула ему руку.

      – Иди ко мне, – еле слышно прошептала Лорелейн.

      И Ролло почти сделал шаг.

      – Подожди… – сказал он, понимая, что если поддастся желанию, разговор может не получиться. Или же он будет несколько двусмысленным. Словно Ролло наложник, который ублажил госпожу, а потом просит об оказании милости.

      Лорелейн застыла в немом ожидании.

      – Рейни, зачем завеса? Зачем изоляция?

      Сирин опустила руку.

      – Это наказание за войну. Разве тебе не все равно?

      – А разве сирин не должны соблюдать нейтралитет? Извините, госпожа. Там моя семья…

      – Мне казалось, вы в ссоре.

      – Это наше дело. Но я не хочу, чтобы они были отрезаны от Мира. Это не Эльфийские холмы, где тепло и поля белладонны, а Северные острова. Им будет гораздо тяжелее.

      – Если положение шелки станет невыносимым, его величество Эстебан… – сказала Лорелейн, отметив, что при упоминании имени короля Ролло сжал кулаки. – Имеет право связаться со мной и извиниться, и мы поговорим об условиях снятия завесы. Ему оставили кварцевый круг. Если это все, что ты хотел мне сказать – прием окончен.

      Звякнул хрусталь в венке – Лорелейн слишком резко встала.

      Ролло понял, что битва проиграна, и внутри него вязкой горечью растеклась обида.

      – Как скажете, госпожа. У меня, как у капитана голландца, к вам просьба: снимите проклятие