Наследник из морга. Алексей Николаевич Загуляев

и никто Максима в таком экзотическом виде не застукал. Подойдя к домофону, он набрал «17». Ждать ответа пришлось долго.

      Наконец сонный и слегка раздражённый голос жены проскрежетал:

      – Да.

      – Люба, это я. – Голос супруги он сразу узнал. В памяти вспыхнула очередная порция свежих воспоминаний: свадьба, белое подвенечное платье, пьяные гости со смазанными лицами.

      – Кто я? – недовольно переспросила жена.

      – Кто, кто… Муж твой. Максим.

      Воцарилась недолгая пауза. Что-то загремело на том конце.

      «Неужели и эта в обморок ляпнулась?»

      – Мужчина, – продолжил раздражённый голос, – вы в своём уме? Я сейчас полицию вызову.

      – Люба, – почти прокричал Максим, – да какие ещё шутки? Я это. Я. Ну ты чего, голос мужа своего не узнаёшь? Открой. Я тебе всё объясню. Хотя сам до конца ещё не разобрался. Открой, Люба.

      – Максим? – даже через домофон стало заметно, что Люба заволновалась.

      – Да, Максим. Слушай, малыш… Я тут почти голый, замёрз как собака. Ну что мне ещё сказать, чтобы ты поверила? Ну? На левой груди у тебя родинка, рядом с соском, на семь часов. Так?

      Молчание.

      – Люба! Ну кто ещё может знать такие детали? – теперь Максим и сам стал волноваться. – Или может? Люба, ты же говорила, что я у тебя первый. Вот блин. Хорошо. Я предложение тебе сделал в Анапе, когда с Кузовниковыми на море ездили. В кафе этом… как его там… Кажется, «Барракуда». Точно! Барракуда.

      – Ладно, – согласился голос. – Открываю. Но если это окажется шуткой, то из морга вы в этот раз точно не выберетесь.

      Щёлкнул замок на двери. Максим со всех ног бросился на пятый этаж. Остановился в ожидании у квартиры номер семнадцать. Открывать её не спешили. Видимо, жена смотрела в глазок.

      Наконец дверь распахнулась. Максим вбежал в коридор.

      – Боже мой! – воскликнула Люба. – Максик! Да как такое возможно? – и бросилась его обнимать.

      – Да ладно ты, – отстранился от неё Максим. – Успеешь попричитать. Мне бы сейчас в ванну и скинуть весь этот маскарад.

      – Да-да, конечно, я сейчас. – Люба зашла в ванную, включила душ. Потом побежала в комнату, нарыла в шкафу одежду поприличней, не забыла прихватить полотенце.

      – Вот, – протягивая ему охапку белья, сказала она. – От покойного мужа осталось.

      – Тьфу ты, – сплюнул Максим и покрутил у виска пальцем. – Какого ещё покойного? Типун тебе на язык.

      – Ой, что-то я совсем растерялась.

      Максим скинул с себя простыню, перехватил у Любы одежду и ушёл в ванную.

      Горячие струи воды окончательно привели его в чувства. Теперь он помнил всё. Ну, почти всё. Не помнил только то, как очутился в морге. Свадьба была ещё вчера, двадцать третьего июля. На сегодня был назначен второй день в доме у тёти Нади. У тёти Нади… Да, да, да. Последнее, что он помнил, это их прощание в её доме. Подвёз их Серёга Верёвкин, чтобы договориться на счёт второго дня. Серёга-то совсем не пьёт, завязал два года назад. А Максим под конец торжества оттянулся по полной. Требовал у тёти Нади на посошок. Та вынесла ему какую-то диковинную настойку,