Мнемоны. Продавцы памяти. Часть первая. Ника. Алексис Мэшин

того ужаса в который красится Таша, а естественного цвета, скорее всего русого если судить по бровям и ресницам. И цветом глаз схожий, но у Таши они зеленовато-серые, а у Ники серо-зеленые. Вот только ступни, у Таши они были грубовато разлапистыми – деревенскими. Что меня всегда немного коробило.

      – Фил, – раздалось из кухни, – помоги, пожалуйста.

      При звуке голоса Таши, Ника вздрогнула и моргнула, взгляд слегка прояснился. Она начала подниматься с дивана.

      – Пожалуй, я все же пойду.

      Голос слабый, но твердый.

      – И куда ты пойдешь? – Я притронулся к тонкой руке.

      Ника руки не отдернула, лишь пристально взглянула в глаза.

      – Мне пора, и не задерживай меня Фил Торов.

      Я моргнул от неожиданности. Откуда она знает мою фамилию? Мы знакомы?

      – Мы знакомы? – Озвучил я мысль.

      – Не ты один, можешь лазить по чужим… вещам. И не задерживай меня, мне и вправду пора.

      Я смутился и отступил от девушки.

      – Фил, ну ты где? – из кухни пришла Таша.

      – Наша гостья собирается, ей пора.

      – Чем ты обидел девушку? – в голосе Таши лязгнул метал передергиваемого затвора.

      – Он не виноват. – Ника вынула кроссовки из под радиатора и, пошатываясь, вышла в коридор. – Мне и вправду пора, я и так злоупотребила вашим гостеприимством.

      Она уже надела куртку и пыталась всунуть голые ступни в кроссовки. Ее качало, и она никак не могла в них попасть.

      – Я провожу, – я протиснулся мимо Ники в коридор.

      Быстро натянув ботинки, я присел около обувной полки спиной к девушкам, сделав вид, что завязываю шнурки.

      Скосил глаза – Ника была занята тем, что пыталась надеть кроссовок, Таша смотрела на нее со странной смесью страха, презрения и еще чего такого, чего до сего часа я в ее глазах не замечал. Это была ревность? Да пожалуй, именно она. Таша что, с ума сошла, ревновать меня к этой не совсем адекватной девице? Бред, я ошибся. Что мне до нее? Просто я опять влез не в свое дело.

      Быстро сунув пальцы между стеной и задней стенкой ящика, я ухватился за веревку, намотанную на вбитый в доски пола гвоздь и, вытянул полиэтиленовый пакет, с рекламой аптеки. Пальцы скользнули внутрь и нашарили рубчатую рукоять переделанного из газовика пистолета. Молниеносно я переправил ствол себе за пояс, пряча оружие под вытянутым из джинс подолом майки. С ним мне будет спокойней.

      Выпрямился, стянул куртку с вешалки и, надев, застегнул до половины.

      Ника все никак не могла попасть ногой в кроссовок. Я присел и помог ей обуться. От прикосновения к голой коже, теперь не ледяной, а горячей, словно у неё был жар, меня словно током ударило.

      Девушка благодарно кивнула и, задев меня плечом, подошла к двери.

      Щелкнул замок, дверь открылась, и она вышла на лестничную площадку.

      – Подожди меня, – бросил я не отводя взгляда от Таши.

      Губы подруги подрагивали, а в глазах стояли готовые пролиться слезы.

      Я шагнул к Таше.

      – Я быстро, хорошо?

      Таша слабо