Пандемия любви. Элеонора Акопова

плечом и ухом, попробовать на вкус, растечься, расплыться, растаять…

      Вместо этого я сказала:

      – Уверяю вас, что речь здесь совсем не об этом. Я знаю Лёвика с самого детства. Кроме того, вопрос стоит совершенно иначе. Поверьте, это не имеет ни малейшего отношения к тому, что вы думаете…

      «Я словно оправдываюсь…» – с тоской подумалось мне.

      – Откуда вам знать, что я думаю? – усмехнулся он, смерив меня долгим взглядом, затем, помолчав, добавил: – Однако же Поланский всегда был чрезвычайно настойчив в достижении своих целей. Это неизменно вызывало у меня уважение. Я знаю его с первого курса и ещё ни разу не видел, чтобы он не добился того, что желает. Ну вот если только не считать ваше замужество…

      – При чём здесь моё замужество? – удивилась я неожиданному переходу, но он тут же, словно забыв эту тему, накрыл мою руку своей горячей ладонью.

      – Не думайте об этом, Марианна, – сказал он примирительно, – как бы то ни было, я рад тому, что вы нашли работу себе по душе. Это, знаете ли, очень важно, когда дело, которым ты занимаешься, радует. Что же касается вас и меня, я не думаю, что это помешает нам лучше узнать друг друга. Скорее даже наоборот, – добавил он, поднимая на меня глаза.

      Я моментально задохнулась, снова почувствовав опасность, как в детстве, когда неожиданно раздаются раскаты грома, и на голову падают первые тяжёлые капли дождя.

      «Он играет со мной как кошка с мышкой, – тоскливо подумала я, вытягивая руку из-под его ладони. – В этой весовой категории у меня нет никаких шансов на победу…»

      Я тоже подняла взгляд и словила пляшущие в его глазах весёлые искры.

      – Счёт, пожалуйста, – бросил он проходившему мимо официанту, и тот склонился в почтительном поклоне.

      Селивёрстов оперся локтями о стол и снова слегка наклонился ко мне. Инстинктивно я тоже подалась было вперёд, но с полпути опомнилась и напряжённо застыла, вертя в руках незажжённую сигарету. Он медленно поднёс к ней зажигалку и, щёлкнув, уставился на дрожащий язычок пламени.

      – Это был хороший вечер, – сказал он наконец. – По крайней мере, для меня. А вам понравилось?

      Я не смогла выдержать его взгляд и трусливо отвела глаза.

      – Да, – выдавила я и нервно поправила подол платья. – Мне понравилось. Большое спасибо. Я хотела сказать вам, что…

      Тут к столику подошёл официант и положил перед Георгием узкую кожаную папку. Он открыл её, пробежал глазами счёт, достал из внутреннего кармана пиджака уже знакомый мне коричневый бумажник и, отсчитав несколько купюр, вложил их в папку и протянул официанту. Тот поклонился с явным удовольствием, сделал шаг назад, затем снова поклонился и наконец ушёл.

      – Так что вы хотели мне сказать, Марианна? – задумчиво протянул он, но тут же перебил себя: – А кстати… я вдруг сейчас подумал, вряд ли Поланский называет вас столь официально, верно? Тем более с детства. Так как же он зовёт вас, а? – Он снова нагнулся ко мне через столик.

      – Здесь ужасно душно, – пролепетала я, принимаясь разглаживать и без того абсолютно безукоризненную скатерть.

      – В самом деле? –