Зимняя любовь. Ася Лавринович

дома, по дороге зайдя в продуктовый магазин.

      Подъезд показался Оле еще мрачнее. Темный, сырой, еще и мочой пахнет на первом этаже. Поднявшись по лестнице, Оля привалилась к стене и долго не решалась нажать на кнопку звонка…

      Дверь открыл растерянный папа:

      – Ты где гуляешь? Мать извелась! Почему телефон весь день выключен?

      Оля молча ввалилась в коридор, резким движением стянула шапку.

      – Птенчик мой, что случилось? – испугался отец. – Я пришел в кои-то веки пораньше, думал, наше семейное чаепитие устроим. Сегодня же понедельник!

      Все это отец говорил, не сводя с дочери обеспокоенного взгляда. Оля же медленно, онемевшими от холода пальцами развязывала шнурки на рыжих ботинках. Нортон, виляя хвостом, принялся облизывать девочке лицо.

      – И мама из-за тебя не в настроении. Переживает, из спальни весь вечер не выходит…

      – Я просто гуляла! – наконец буркнула Оля, пожалев отца. Он так о них с мамой беспокоится. Все время. Папа из тех, кто постоянно чувствует себя виноватым. И как он корил себя за этот переезд! Зачем они уехали? Встретился же маме на пути этот седой!

      – А я с Нортоном вместо тебя прогулялся… До сквера. Дальше не пошли. Давай куртку, птенчик! – протянул руку Юрий Михайлович. Затем выкрикнул: – Ксюш, Оля пришла!

      Оля замерла. В темный коридор выглянула Ксения Борисовна.

      – Ольга, – хрипло позвала она.

      Девочка осмелилась посмотреть маме в глаза. Обе долго молчали.

      – Чайник поставлю? – почему-то смутился Юрий Михайлович.

      У Оли сжалось сердце. А если он не знает? Такой потерянный ходил действительно из-за проблем на новой работе… И вот теперь пораньше пришел, все наладилось. Жалко. С какой стороны ни посмотри – папу жалко. Оле захотелось закричать от бессилия и несправедливости. Но она лишь послушно отправилась на кухню вслед за родителями, принимая правила этой ужасной взрослой игры. Делать вид, будто ничего не случилось.

      Конечно, мама могла найти тысячу оправданий. Встретила старого знакомого… Оля скривилась про себя: «Ключевое слово: ста-ро-го!» Но то, как мама держала его за руку, как блестели ее глаза, и эта счастливая улыбка…

      – С кем гуляла? – как ни в чем не бывало поинтересовался отец. И это тоже выбивало Олю из колеи. Совершенно ведь ясно, что между ней и мамой пробежала черная кошка. А папа делает вид, будто все хорошо. Ксения Борисовна в это время заваривала чай. Оля так и не решалась сесть за стол. Стояла, опершись о дверной косяк и скрестив руки на груди.

      – Одна гуляла, – проговорила наконец она.

      – А вчера вроде с парнем каким-то… – несмело проговорил Юрий Михайлович. – Я из окна видел.

      Оля покраснела. Хорошо, что Женя поцеловал Олю на прощание под козырьком, который не видно из родительской спальни.

      – Я чай не буду! – резко произнесла Оля.

      Мать обернулась. И отец посмотрел озадаченно.

      – Не хочу, – чуть мягче добавила девочка, нервно натягивая на ладони рукава водолазки.

      Ксения