Тысяча и одна жизнь. Сборник рассказов. Татьяна Володина

не выделял никого из девчонок, хотя многие из них, увлечённые его манерой общения, хорошо подвешенным языком и широким кругозором, стали заглядываться на него. Он общался со всеми ровно, доброжелательно, легко и непринуждённо, и это было, наверное, самой правильной стратегией – не хватало ещё с первых дней в новой школе восстановить против себя местных ребят, да и девчат, которые решили бы, что он ими пренебрегает. А когда он всё-таки выделил, обижаться уже было поздно – Митька нравился если не всем, то подавляющему большинству новых знакомых.

      – Мил, я знаю, тебе далеко от школы до дома идти, – сказал он однажды, когда Милка, уже готовая к выходу, натягивала вязаную шапку перед зеркалом в школьной раздевалке. – Давай я помогу тебе сумку донести, тяжёлая же всё-таки.

      Удивлённая девушка взглянула на одноклассника, словно впервые его видела. Шутит, что ли? Или всерьёз? Она и сама сумку донесёт, он это прекрасно знает. Так зачем предлагать? Неужели понравилась? Ух ты! Сердце замерло на миг, потом забилось гулко и быстро, словно опомнившись и решив наверстать пропущенное. Понравиться Митьке – это было так просто и одновременно невероятно! Ему все нравились – и одновременно никто. Неужели это оказалось чем-то большим, чем простая симпатия? Милка перехватила выжидательный взгляд льдистых глаз, смотрела в их глубину несколько долгих секунд, а потом просто кивнула.

      – Если очень хочется, давай. От помощи не откажусь.

      Митька подхватил её сумку, забросил себе на плечо, охнул и с улыбочкой прокомментировал:

      – Ох, ну ничего себе! Ты что тут, кирпичи носишь, что ли?

      Девушка пожала плечами.

      – Я давно мечтаю о своём домике, – серьёзно сказала она. – Тут кирпичик, там два – так, глядишь, и мечта сбудется.

      Парень внимательно посмотрел на неё, подумал, а потом расхохотался:

      – Ладно. Считай, помощник на перенос кирпичей у тебя есть. Рад буду помочь твоей мечте осуществиться.

      Милка рассмеялась вслед за ним.

      С того дня тяжесть сумки не имела значения: Митька таскал её с упорством, достойным лучшего применения. Он провожал Милу после школы домой, и шли они всегда медленно, растягивая удовольствие от приятной компании, интересного разговора, совпадения взглядов и мыслей. А когда мысли не совпадали, удовольствие доставлял уже спор, в котором иногда – довольно редко, правда, – рождалась если не истина, то нечто, что они оба готовы были ею считать. Митька подначивал, Милка принимала вызов и отвечала, подначивая его в ответ, а потом оба снова дружно хохотали над чем-то или кем-то – иногда над самими собой и собственными заблуждениями.

      Он был умён, и Милке хотелось не упасть в грязь лицом, быть на уровне, а потому она стала прилежнее учиться, больше читать и стараться разобраться в тех вопросах, которые не давались ей с наскоку. Природное упорство оттачивалось многократными повторениями, долгими размышлениями, внимательными наблюдениями.