Истории из соседней палаты. Услышано и рассказано ревматологом. Елена Выставкина

я сдам там, где работают. Найдите, пожалуйста, – Катя умоляюще смотрит на меня.

      – Я послушаю сердце еще раз. И мы вчера заспешили звонить узистам, я не послушала легкие.

      – Но снимок же чистый, – Катя почему-то смущается.

      – Я вас посмотрю в пустой палате. При всех раздеваться необязательно.

      До этого общение наше происходило в ординаторской ревматологического отделения. Пять врачей-ревматологов, мы сидим практически нос к носу. Спина к спине. К каждому периодически прибегают пациенты. Шумно, суетливо и неконфиденциально. Мы идем в пустую палату.

      – Кать, у вас нет мыслей, что может быть источником инфекции?

      – Да я каждую ночь думаю об этом. Лежу и гляжу в потолок. Считаю овец. И перебираю в голове справочник инфекционных болезней.

      Я снова слушаю сердце. Шум все отчетливее.

      – Поворачивайтесь, послушаем легкие.

      Катя стыдливо раздевается. Поворачивается ко мне спиной. А там…

      Я застываю с фонендоскопом наперевес. Я не знаю, куда его приложить…

      Что это такое, черт возьми?

      – Твою мать!

      Кажется, я сказала это вслух.

      Катя вздрагивает и оглядывается.

      Я пытаюсь найти слова – докторские, приличные.

      – Катя, вас… пытали?

      Напряжение выходит из нас обеих нервным смехом.

      – Я не знаю, какие подобрать слова…

      На спине Кати рубцы. Воспаленные рубцы – яркие, выпуклые.

      Вот он, очаг инфекции. Входные ворота, будь они неладны.

      Но какого черта они тут делают?

      – Елена Александровна, я так после родов восстанавливалась. Девочки посоветовали.

      – Голову оторвать вашим девочкам, – ворчу я в ответ. Через два часа кровь была сдана, антибиотики назначены.

      Катю отправили к хирургу на обработку ран. Что уж там, он был счастлив, о чем сообщил мне витиевато и почти даже цензурно.

      – Катя, что это было?

      – Хиджама на дому, доктор.

      – Как ты решилась на это?

      – Я и сама не знаю. Было так грустно после родов. Послеродовый блюз, как мне потом сказали. Мастер сказал, что выгонит дурную кровь – именно она портит мне настроение.

      Я держала лицо как могла. Ноздри мои раздувались.

      – Было больно. Но когда процедура заканчивалась, меня охватывала эйфория… на какое-то время.

      – Эйфория… – Мысленно я матерюсь.

      – А потом я стала падать в обморок.

      Брови мои пытаются изогнуться в дугу, но я держусь. Молчу. Дышу-у-у.

      Катя продолжает меня добивать:

      – И мастер сказал, что это хорошо. Мол, организм переключается. А Сережа, муж мой, запретил ему приходить.

      – Разумно, – выдыхаю я.

      – Это было примерно год назад.

      После родов для восстановления подружки посоветовали Кате хиджаму. Это кровопускание. Да-да, кровопускание, которым лечили несколько веков назад. Усиливается кровопускание вакуумными банками. Те, кто проводит подобные процедуры, обещают и чистку крови (хотя кровь не грязная), прилив сил (что не может быть после кровопотери, разве что в виде стрессовой временной