Осколки сфер. Часть I. Евгения Преображенская

хозяин. Войдя в спальню, он удивлённо воскликнул: – Кто же ты, странница?»

      …Она вспомнила! Она звала Сайрона и услышала ответ. Кто-то помог ей пройти врата сферы и выжить. Но что это был за мир? Где она? Где тот, кто откликнулся на призыв? Странник ли хранитель, её возлюбленный или… враг?

      Глубоко вздохнув, Дженна распахнула глаза. Она лежала на боку, подогнув затёкшие ноги, на кроватке, явно не подходящей ей по размеру. Сайрона не было, – впрочем, как и врага. У очага, облокотившись о тюфяк, сидел мальчик. Рядом с ним в кресле-качалке устроился его слушатель. За оконцами небольшой с низким потолком комнатушки было темно.

      – Королева приглянулась принцу. Юноша сказал, что она может остаться гостить, и поведал о своём проклятье. Вот уже многие годы он не мог покинуть своего замка, кроме как в виде птицы. И волшебная стена отделяла его от остального мира. Королева-ведьма догадалась, как помочь юноше. Чтобы он вновь стал человеком, она должна была сшить ему двенадцать мужских рубах, не проронив при этом ни слезинки. Но сшить их нужно было из жгучей крапивы…

      Мальчик умолк, будто почувствовав, что на него смотрят, и обернулся.

      – …Чем же закончилась твоя сказка? – с трудом произнесла Дженна, пытаясь рассмотреть в полумраке своего доброго хозяина.

      Боль на время отступила, но перед глазами всё расплывалось. Новые слова давались Дженне непросто. Или же она попросту забыла, как издавать любые звуки кроме крика?

      – Все сказки заканчиваются хорошо, – уверенно ответил рассказчик, склонив голову чуть набок и с любопытством рассматривая гостью.

      Отдалённо язык, на котором они разговаривали, напоминал отийский. Этот язык северных эльфов онемел, однако учёный тролль Гвирдр Драйгр порой бранился на нём. Некоторые слова явно уходили корнями в элибирскую семью. Сердце Дженны ёкнуло: неужели она всё-таки вернулась в Сию?

      – Я Дженна, – представилась она, с трудом приподнявшись и сев. – А как тебя зовут?

      В вертикальной позиции чародейке наконец удалось сфокусировать взгляд. Собеседник не был человеком. Его кругленькая курносая мордашка и нагой торс в свете пламени отливали тёмной зеленью. Остроконечные уши под шапкой каштановых кудрей были гораздо крупнее эльфьих и заканчивались кисточками, словно у бельчонка. Навскидку мальчику можно было дать лет семь.

      – Я Йон из семьи Йонов – Йон-Йон. Это мой дедушка, – он кивнул на сидящего в кресле, – Лювер-Йон.

      – Приятно познакомиться, – ответила чародейка, остановив взгляд на дедушке.

      Тот повернул к ней голову, дружелюбно скалясь. Дублёная складчатая кожа обтягивала его череп. На дне впалых глаз светилось фиолетовое пламя.

      – Не беспокойся, дедушка – хороший драугр, – заверил мальчик, уловив перемену в лице гостьи.

      В это время его тюфяк внезапно ожил, пошевелил рогатой головой и вставил в разговор своё веское «беэ-э».

      – Тихо, Оун, – обратился к нему Йон-Йон. – Ты же знаешь, мамка не разрешает пускать тебя в дом, и Дубабушка будет браниться…

      Дженна