.

с Эриком уже познакомилась? – Софи оглядывается в поисках сына. – Нехорошо получается, что ещё не представили вас. Сейчас исправим. Эрик!

      Делаю вдох и готовлюсь узнать, как мой сводный брат выглядит.

      Эрик

      Под руку увожу Дину подальше, оглядываюсь на паучка.

      Ну как невовремя.

      Я бы с удовольствием остался с ней. Послушал на счет парня, привел аргументы, доказывающие, что этому Саньку и моему паучку не по пути.

      Не пара они. Как в море корабли нужно им расходиться.

      – Так что тебе подсказать? – Дина стучит каблуками по лестнице.

      Ах, да.

      – Познакомился с Эммой, – говорю и быстро тяну ее тетю за собой. – Эмма тоже в этом доме живёт?

      – Эмма живёт с Санькой, они снимают квартиру, – вываливает неприятные сплетни Дина. – Давид, в общем, не против, но считает, что рановато, сам понимаешь.

      – Конечно, рановато, – согласно киваю. – Сколько ей лет?

      – Девятнадцать нашей девочке.

      Ага. Младше меня на год.

      И живет с каким-то там Санькой. Непорядок.

      Я-то сюда переезжать собрался.

      – Эрик, там церемония начинается, идём скорей, – теперь уже Дина тянет меня по залу к рядам белых стульев.

      Сажусь.

      И всю церемонию глаз не свожу с паучка. И мужской руки, заброшенной на спинку ее стула.

      Она же этого Саньку прямо в кровати с той белобрысой очкастой девицей застукала, и что, так просто простила?

      Что-то тут нечисто.

      Смотрю на платформу, где мама и Давид обмениваются клятвами – вот кто счастливые люди, забили дом народом и на глазах сотни человек в любви друг другу признаются.

      Такие широкие жесты подросткам свойственны. Либо по уши влюбленным людям, которые на десятки лет назад в юность вернулись, заново переживают первую любовь.

      – Горько! – громко, на весь зал кричит паучок, она сейчас ладошки отобьёт, с таким ожесточением хлопает.

      И бледная, как стена, на радость ее гримаска меньше всего похожа.

      Влюбленные меняются целомудренными поцелуями в щеку. Народ поднимается с мест, и я тоже встаю.

      Пробираюсь к паучку.

      Но меня опережает пронырливый Саня, от стульев тянет Элю ближе к железной витиеватой решетке, отгораживающей коридор.

      И там, среди цветов, с умным видом что-то втирает ей.

      На полпути торможу себя. Подойду сейчас – и не удержусь, а портить маме свадьбу – последнее, чего бы мне хотелось.

      Резко разворачиваюсь, глазами выискиваю белый мамин костюм и пробираюсь сквозь толпу.

      – Давид, – протягиваю руку, пожимаю широкую ладонь. – Желаю всем нам через пятьдесят лет собраться в этом же доме на золотой свадьбе.

      – Ну, до ста лет мы с Давидом вряд ли доживём, – мама смущается, прижимает к себе букетик. – Что скажешь, Давид?

      – Нет ничего невозможного, – он скупо улыбается. От глаз разбегаются морщинки. – Ты прав, Эрик. Держим курс на золотую свадьбу.

      – Отлично, – одобряю. – Кстати, – оглядываюсь, машу рукой на паучка. – Заметил, что вон той