Товар из зоны отчуждения. Александр Афанасьев

не пошли бы вы…

      – Полковник…

      При подчиненных офицерах отказываться выполнять приказ, посылать по матушке того, кто его передал, – последнее дело. Но я уже понял, в чем дело. Этот лысый не армейский. И он в принципе мало что может сделать тем, кто засел здесь, на границе…

      – Какие варианты в случае предательства Бармалея?

      – Он понимает, что в этом случае рано или поздно будет уничтожен. Его бизнес, как и всех, кто остался там, замкнут на Россию, если он предаст – кислород ему будет перекрыт. Кроме того, к украм ему ходу нет, у них он числится личным врагом сразу у нескольких комбатов. Ему не получить прощения – даже если получит, его все равно убьют.

      – Хорошо, – подумав, сказал Лисов, – допустим, убедили. Теперь что с обеспечением вывода?

      – Четыре «Касатки» и звено истребителей на прикрытии.

      – Ого! Нам и одну-то не дают.

      – Это дело государственное…

      По моментально сгустившейся атмосфере я понял, что лысый немного не вкуривает ситуацию… Не знаю, где и как он служил до этого, но до него не доходит, что только что он заслужил хороший пощак, как говорят на Кавказе. Но полковник Лисов предпочел этого не заметить по каким-то своим причинам.

      – Хорошо. Теперь по прикрытию…

      – Брусникин…

      Я выходил из здания бывшего шахтуправления, поглощенный собственными мыслями, и не заметил сразу, кто ко мне обращается. Это был водитель. Водитель борзой черной «Тойоты», стоящей у здания шахтуправления, – с ноль пятыми почему-то, дагестанскими номерами. На этой «Тойоте», скорее всего, приехал лысый.

      – Лейтенант Брусникин.

      – Старший лейтенант. – Я положил руку в карман.

      – Вас.

      Я недоуменно посмотрел на телефон в руке водителя:

      – Меня?!

      – Вас, вас…

      Я посмотрел на него. На телефон. Спутниковый, Thyraya. Взял.

      – Алло.

      – Александр?

      Мой отец никогда не называл меня иначе. «Сашка», «сынок» – я никогда этого от него не слышал.

      – Я слушаю.

      – Человека, который приехал к вам в расположение, зовут Иса Исаевич. Сейчас я положу трубку и он перезвонит. Сделай, как он скажет, хорошо? Это важно.

      Вот так вот.

      Ни поинтересоваться, как дела. Ни сказать что-то про мать. Ничего.

      – Александр, ты слышишь?

      – Да.

      – Кладу трубку. Это очень важно.

      – Да.

      Я нажал на отбой, дождался нового звонка – он последовал почти сразу.

      – Александр?

      – Для вас – Александр Иванович.

      – Да, что нужно?

      – Иван Александрович хорошо отзывался о вас.

      С…а.

      В спецназ не попадают просто так. Нужна очень сильная мотивация, чтобы все преодолеть, пройти и остаться. Такой мотивацией могут быть только два чувства – любовь и ненависть. Моим была ненависть.

      Только мой отец мог до такого додуматься. Впрочем, после Чечни он стал совсем другим человеком. Настолько