Двойная ошибка. Аля Морейно

Айлин выбрасывает руку вперёд, и Макс истерически вопит:

      – Дура! Какого чёрта! А-а-а-а! Мои глаза!

      Веня как ошпаренный отпрыгивает в сторону, опасаясь той же участи. Перцовый баллончик – так себе средство самозащиты, но вполне годное, чтобы отбиться от пьяни.

      Не смотрю на неё. Не могу. Боюсь. И за себя не ручаюсь. Десять лет! Десять лет непрерывной безудержной боли и ночных кошмаров. А она… жива… Она, оказывается, жива! Какого чёрта я узнаю об этом только теперь?

      Хватаю Макса за локоть и волоку в сторону, бросая на ходу его другу:

      – Быстро беги в магазин за водой!

      Отойдя на несколько шагов, оборачиваюсь, чтобы убедиться, что Веня не остался на месте.

      Макс кричит и матерится.

      – Дура! Ненормальная! Я её из-под земли достану! Прибью тварь!

      – Заткнись. И молись, чтобы она на тебя заявление в полицию не написала.

      – Ой, да не смеши. Она ж эскортница. Что она мне предъявит? Что я ей предложил работу?

      Возвращается Веня, помогает другу промыть глаза, а я пытаюсь унять рвущиеся наружу эмоции.

      – Эскортница? С чего ты взял?

      Что за бред? Айлин, которую даже за руку взять было «харам», – эскортница? Поверить в это абсолютно невозможно.

      – Лёнчик, ты просто не местный! Она в «Оливере» работает, мужиков там развлекает! Это когда-то давно Айлин Кара была недосягаемой принцессой, на которую все даже смотреть боялись, потому что папаша сразу глаза выколет. Теперь она всего лишь ресторанная певичка, которую не только обсмотреть, но и пощупать можно. Так что мы вполне могли снять её на ночь и неплохо развлечься. Может, и забесплатно дала бы по старой памяти, – Веня мечтательно закатывает глаза.

      – Уймись, ненормальный. Что-то я не заметил, чтобы она выражала согласие с вами куда-то идти. Так что умерь свой пыл и вали к жене спать. Ведёте себя оба, как конченые придурки. Не боитесь, что она пожалуется своим, и они вас на шашлык пустят?

      Уж я-то на собственной шкуре испытал, как они за женщин вступаются…

      – Ой, да кому она пожалуется? Может, ещё когда она с Рафиком мутила…

      – Вроде как она была его второй женой, а не просто мутила, – перебивает Макс.

      – Кто такой Рафик? – они явно говорят о нём, как о всем известной местной достопримечательности.

      – Он был у нас на рынке королём апельсинов. Держал всю торговлю фруктами. Вообще, нормальный мужик был, не обвешивал, всегда давал выбрать. Порядок у него в магазинах и на лотках был, гнильё не впаривал.

      – И куда он делся?

      – Свалил, – Веня снова включается в разговор. – На него кто-то наехал: то ли бизнес отжать пытались, то ли у властей какие-то претензии возникли. Так, сплетни только ходили. Видать, крепко прижали, потому что умотал он на родину, аж пятки сверкали. Дом его по доверенности, говорят, Ахмет продавал. А певичку эту он с собой не взял, она же не по документам его женой была. Как он мог её за границу вывезти? У них вторая жена – это что-то вроде легальной любовницы по-нашему.

      Вторая