Среда обитания. Михаил Ахманов

биотами. В бинокуляре они казались расплывчатыми красными фигурами, но голову от тела я отличил без труда. Всадить бы каждому по пуле в лоб! Но рано, рано… Не нужно повода для подозрений – вдруг Джизак захочет с ними пообщаться и выяснит, что часовые замолчали.

      Я осторожно пополз по щербатому, в трещинах потолку, затем перебрался на стену. У самого входа щель была треугольной, с изломанными краями и, как уже упоминалось, похожей на приоткрытую крысиную пасть, куда спокойно могла бы въехать пара скафов. Дальше она сужалась и становилась цилиндрической, вроде трубы диаметром метров десять, с довольно ровной поверхностью, будто бы высверленной в граните чудовищным сверлом. Многие щели похожи на эту, и тянутся они шагов на пятьдесят, на сто и даже на двести, как щель под названием Прямая Кишка. Но есть совсем с другой конфигурацией, сравнительно мелкие и невысокие (кое-где не выпрямишься), зато широкие горизонтальные разрезы. Или вертикальные – эти узкие, тоже неглубокие, но в высоту тянутся от кольцевой дороги почти до самого края купола. Не знаю, зачем их вырубили предки и как им это удалось. В Службе Диггеров считается, что в древности тут, как и в других городах, была природная полость, населенная крысами, червями и всякой хищной дрянью, так что предки скрывались по щелям. В них и жили до Эпохи Взлета, когда всю эту мерзость прикончили и выстроили Мобург, соединенный тоннелями с другими куполами.

      Так себе гипотеза. Мадейра, мой приятель, говорит, что непонятно, как добирались предки до своих жилищ (скала-то отвесная!), и что в щелях нет ни старинных орудий, ни костей. Может, все на компост перевели во время Взлета? Хотя, случается, находят кое-что – например, железный шестигранник, здоровенный, по пояс рослому мужчине, с дыркой в центре и спиральной резьбой. Теперь он перед ратушей стоит, на Смольной площади – что-то вроде символа Мобурга…

      Пол щели был засыпан пылью, щебнем и камнями, свалившимися с потолка и стен. Всякие камни – мелкие, с кулак, побольше, размером с человечью голову, а есть и такие, что покрупней биота. Можно спрятаться, и я, стараясь не скрипеть и не шуметь, передвигался от глыбы к глыбе по всем канонам военного искусства, полусогнувшись, где бегом, где шагом, а где на четвереньках. К тому же помогала темнота: обзор в бинокуляре был хороший, а у Джизаковой братвы вряд ли имелся столь редкостный прибор. Хотя кто их знает… могли достать через Мясных у оружейников… Свой бинокуляр я приобрел у пачкунов, у Черных Диггеров, за двести пятьдесят монет и одалиску. Очень неплохая кукла, грудастая блондинка, обученная лепетать и вскрикивать в нужные моменты… Тоже тянула на пару сотен.

      Заметив световое зарево, я притормозил у большого обломка, чтобы еще раз проверить снаряжение. На бедрах – ножи, еще один – в чехле у колена, через плечо – перевязь с гранатами, обоймами и дротиками, под левой рукой, у пояса – разрядник, ну и, разумеется, протез… Я сдвинул пластинку под локтем, вставил в паз обойму, натянул капюшон и приподнял тепловые очки. Потом высунулся из-за камня.

      Диспозиция