Секреты серой Мыши. Кира Страйк

работают, а слабость и головокружение – от голода, обезвоживания и долгой неподвижности.

      – Интересно, сколько мне теперь лет? Ладно, это вот всё надо срочно приводить в порядок. – теперь я уже прям ждала свою пышечку, но она не шла. И никто не шёл.

      – Нет, да? – я ещё раз с надеждой глянула на заботливо прикрытую дверь, – Тогда так, пока хотя бы комнату изучу.

        Шторы опять задёрнули, но сквозь них всё ещё пробивались лучи явно клонящегося к закату солнца.

      – Ого, это я до вечера продрыхла? Та-ак, подушка, судя по ощущениям, явно не пуховая… и, – я принюхалась, – видимо, древняя. Всё здесь какое-то древнее, провонявшееся запахом кислятины, пыли и ветхости.

      – На потолке деревянные балки, – я подняла глаза вверх, – люстры нет. Зато есть светильник. Правда без свечек.

      – Стены неровные, серые, похоже, просто камненные. – я скосила глаза влево, – На моей – невнятный дряхлый гобелен. В дальнем углу вижу крепкий сундук, окованный железом и прикрытый замызганной шкуркой неведомой зверушки. Большего пока не разглядеть. Главное, в комнате есть камин! Я всегда была мерзлёй. Однако, похоже, с дровами тут напряжёнка, судя по недовольному окрику блондинки, услышанному мной уже почти во сне. Интересно, кто она мне?

        Мысли перетекли на людей.

      – Явно чувствуется хозяйская стать. И одета красиво. Правда, потрёпанно. Странно это всё…  А Марлен – молодец. Раз камин всё-таки горит – значит умеет она противостоять барской воле. Хотя, судя по интерьерчику и фасонам одежд, меня явно занесло в глухое средневековье. А значит, слугам здесь не очень-то позволительно вольничать. Но пампушечка явно не обычная бессловесная прислуга в этом доме, как, например, та вторая, которая доктора привела. Есть у Марлен в этом доме некие преференции. Факт. Да и характер чувствуется – кремень. Ладно, разберёмся.

      – Теперь мужчина. Как она его назвала? – я наморщила ум, вспоминая подробности встречи, – Рауль. Да. Кстати, мой отец. Неоднозначное впечатление. С одной стороны видно, что дядька добрый, сердечный, но вот это его смиренное "да, дорогая"… Это же караул! Взрослый мужчина, а ведётся, как телёнок… Не знаю, по-моему, в Лизкином сыне характера больше, чем в нём. Крутит им блондинка, ой кру-у-ти-ит. Как хочет. Обидно за мужика. Человек-то хороший. Но безвольный какой-то. Как надломленный. И дочку любит, но внимания ей явно не уделял – сам признался. Или у них тут так принято? Ничего не помню толком про эту эпоху.

      – А мальчишечка-то какой хорошенький. Беленький, кудрявенький, лучезарный. Как Маня Светкина… – воспоминание царапнуло по живому, – Эх, братишка, надо же… представляешь, Крис, у тебя теперь есть брат. Тёплышко маленькое.

        Опять захотелось пить. На тяжёлой, простой, как квадрат Малевича, табуретке возле кровати стояла кружка с водой. Кряхтя приподнялась, попила и с шумным выдохом откинулась на подушку.

      – Что ж тут так воняет? – досадливо поморщилась я, – О! Стоп! А я-то, я-то кто такая? Графиня? Баронесса? ("О как размахнулась!" – хихикнул внутренний голос.) Не,