Барышня. Нельзя касаться. Ксюша Иванова

и набросанное от руки описание – возраст, рост, имя, некоторые данные о родственниках. Вгляделся в лицо, запоминая, фиксируя в памяти детские черты, пробежал глазами скупые строчки – первый класс закончил, семь лет, бабушка в другом городе, здесь родственников нет, отчим, родной отец… сидит? Та-ак, за что сидит? Не указано? Эх, Лёнька-Лёнька, ты ж не пацан какой-нибудь, не первый год в нашем деле!

      – Трофимов! – прокричал, не вставая из-за стола – знал, услышит или он или Альбина, молоденькая девчонка-администратор, закончившая недавно юридический.

          По опущенным в пол глазам Леонида было понятно сразу, что о своем проколе он уже знает.

      – Извини, товарищ майор, так получилось…

           Ну, если уж "товарищ майор", а не просто Марк, как было принято у нас, то дело совсем плохо.

      – В полицию…, – начал я.

      – Да, запрос сделал на его отца. В течение часа Перекальский обещал прислать.

      – Почему не узнал у матери, за что он сидит? – я искренне этого не понимал – забыть Трофимов не мог однозначно.

      – Марк, сейчас увидишь ее и поймешь сам…

      – Да что там с мамашей-то не так?

      – Там такая сука, что забываешь, как дышать, от страха.

       Через час мы с Олегом сидели в просторной квартире с окнами, выходящими на городской парк, свежеотремонтированной, обставленной новенькой недешевой мебелью. Олег допрашивал, я внимательно осматривался, то и дело с интересом перебегая глазами с хозяйки на ее мужа. Вот именно так хотелось их называть. Она – "хозяйка", а он – всего лишь "муж"! Причем без права голоса и возможности самостоятельно принимать решения. Отвечает на вопросы Якунина только с ее разрешающего кивка, смотрит глазами, полными обожания.

          Объективно сказать, причина тому есть. Мерцалова Анна Сергеевна – женщина потрясающей красоты, утонченная, ухоженная, одетая так, словно собралась на парад, с макияжем… в такой-то ситуации, кажущемся просто абсурдным, неуместным, вызывающим даже, хотя мейк-ап аккуратен и в меру! Он – полная противоположность, серенький, невзрачный, щупленький, с лысиной в полголовы. Странная пара. Ну, не пара совершенно!

      – Давайте уточним еще раз, – напирал Олег. – Когда в последний раз вы видели сына?

      – Сколько можно задавать один и тот же вопрос? – возмущалась она, гневно сверкая яркими синими глазами. – Я уже и вам, и вашему… этому, как там его, говорила. Вчера я забирала его из школы.

      – Нашему сотруднику, Леониду Трофимову, вы говорили, что видели в последний раз сына вечером, когда укладывали спать, – спокойно уточнил Якунин.

          Путаясь "в показаниях", она совершенно не тушевалась, словно не для нее сейчас было жизненно необходимо точно рассказать об обстоятельствах, предшестовавших исчезновению ребенка, словно это мы пришли ее допрашивать, а не она сама нас позвала!

      – Не помню, что я там вашему странному "сотруднику" говорила – я в шоке была! Неужели вы не понимаете? У меня ребенок пропал!

      – Вы уверены, что он пропал вечером? –