Одна ночь – Две тайны. Лена Лорен

из комнаты, когда в доме нет никого, кроме собаки, которая в настоящий момент вьется вокруг своего хозяина и напрашивается на ласки. А хозяин тем временем безжалостно игнорирует ее.

      – Завтракала?

      – Нет еще.

      Нахмурив брови, Назар поглядывает на свои наручные часы.

      – Тогда идем обедать! – звучит не как приглашение на обед, а как призыв к расстрелу.

      К его командирскому, леденящему тону еще необходимо привыкнуть.

      – Сейчас, только отлучусь ненадолго в ванную.

      Через минут десять вхожу в кухню, принюхиваюсь к изумительному аромату запеченой картошечки и тушеного мяса с овощами, аккуратно разложенных по тарелкам. Выглядит аппетитно. Как шедевр искусства – кусочек к кусочку, словно этим занимался какой-нибудь знаменитый кулинарный блогер.

      В застывшей позе Назар восседает за столом. К еде не притрагивается. И тепло больше не излучают его глаза.

      Неужели где-то накосячила?

      Аж не по себе становится. Я ведь заставила его ждать.

      Быстренько проскальзываю за стол, вооружаюсь вилкой и ножом, скрещиваю их, подняв над своей головой.

      – Приятного аппетита! – получается театрально, как боевой клич.

      Таким образом я надеялась разрядить обстановку и вызвать у Назара хотя бы подобие улыбки, но не вышло.

      Угрюм, как старуха у разбитого корыта.

      – Готовить умеешь? – интересуется Назар, вздевая на вилку кусочек мяса.

      – Умела… когда-то. Не так вкусно, конечно, – неуверенно.

      – Теперь у тебя будет уйма времени. Попрактикуешься недельку-другую, а там и доведешь свои умения до идеала, – намекает он на то, что я попала далеко не в санаторий.

      Этого зверя мне нужно будет кормить до сыта, а ест он, как я погляжу, за троих.

      Я нисколько не против. Мне будет приятно ухаживать за ним. Как-то иначе отплатить ему за помощь и проявленную ко мне доброту я больше ничем не смогу.

      Доедаем мы в тишине. Разве что приборы изредка лязгают о керамику.

      Стараюсь жевать как можно тише и проглатывать, чтобы лишний раз не напарываться на его взгляд исподлобья. Временами он смотрит на меня так, будто в чем-то подозревает.

      Отобедав, Назар загружает посуду в посудомойку, я протираю стол. Как только он разворачивается, тогда мне становится ясно, почему его взгляд казался мне подозрительным.

      – И кому ты звонила? – после заданного вопроса внутри ощущается колоссальное давление.

      – Извините, что воспользовалась без спроса. В следующий раз я…

      Назар обрывает меня на полуслове, приблизившись ко мне на расстояние вытянутой руки.

      – Я разве сказал, что тебе запрещается пользоваться телефоном? Я всего лишь спросил "Кому. Ты. Звонила"?

      Сглатываю вязкую слюну.

      Вообще-то я не собираюсь лгать. Но на всякий случай отвожу в сторону глаза. Склонив голову, говорю как есть:

      – Домой.

      – Дом, в котором ты была прописана? – указательным пальцем поднимает мою голову за подбородок,