Его вторая семья. Юлия Гауф

с подзеркальника вещи. Флакончики с духами, перчатки, футляры с солнечными очками – выбрасываю всё, меня кроет.

      – Соня, уймись!

      Детский дом, господи.

      Что еще эта гадина успела наболтать Макару?

      Туда же, на крыльцо полетели связки ключей, и цветные брелоки весело поскакали по ступенькам.

      Денис вышел на улицу собирать вещи.

      – Только попробуй еще раз подойти к моему ребенку, поняла? – выплюнула и захлопнула дверь, оставив счастливую семью на улице. Дрожащими руками повернула замки.

      И на ватных ногах съехала на пол.

      Предатели…

      ПОЛИНА

      Денис молча подбирает Сонькины вещи и складывает их по сумкам. Духи разбились, и убойный аромат ее парфюма завис в воздухе.

      У меня такие же духи.

      Денису нравится этот запах.

      – Вот еще, пап, – Матвей наклонился и поднял со ступенек яркий брелок. – Ай!

      – Матвей, – охнула и присела перед ним на крыльце. – Золотой мой, здесь же стекло везде. Пальчик поранил.

      Денис отвлекся от Сонькиных сумок и посмотрел на сына.

      – Чего, богатырь, порезался? – он потянул сына за куртку к себе. Как был, в домашних брюках, уселся на ступеньки и посадил рядом Матвея. Взял одну из сумок. – Сейчас вылечим. Соня всегда с собой носит салфетки и антисептик.

      – А Соня – это кто, пап?

      Дэн начал копаться в недрах черного шоппера.

      – Соня – мамина старая подруга, – придвинулась к ним.

      – Та тетя старая?

      – Очень. Просто дряхлая. Как баба Яга.

      Денис покосился на меня, я неловко улыбнулась.

      – Пытаюсь разрядить обстановку. Боже. Прости, Дэн. Нельзя было нам приходить. Но у Матвея температура. Пониженная. Если бы я знала, что Соня устроит такую истерику…

      – Что ты наговорил Макару? – спросил он, не глядя на меня. Наклонился. И подул на пальчик сына. – Сейчас пощиплет немного, – сказал ему ласково. – Терпи, богатырь.

      – Я буду, – мужественно заверил сын.

      Залюбовалась этой парочкой.

      Мой мужик.

      Только мой.

      А Сонька пусть поживет семь лет одна, с ребенком. И тогда мы с ней будем на равных.

      – Ничего я ему не говорила, – сделала удивленные глаза, когда Денис посмотрел на меня. – Ну, то есть…рассказывала, что мы теперь живем недалеко. И они с Матвеем будут чаще видеться.

      – А про детский дом? – Дэн сощурился.

      – Моя сестра с мужем ребенка усыновили, ты же их знаешь? Ты, кажется, с ее мужем дружишь? Вот, про них говорила Макару. Просто болтали. А что там Соня себе надумала… Дэн, мне так жаль. Я ведь ей зла не желаю. И сына ее люблю.

      – Ай, папа! – Матвей вздрогнул, когда Денис промокнул его пальчик смоченной в растворе салфеткой. Замотал. И снова подул.

      – Это на время, чтобы зараза не попала. Потом нужно будет зеленку и бинт. Так…

      Он поднялся.

      Переодеться так и не успел, стоит передо мной в мятой футболке и мягких домашних туфлях.

      Сонька выставила его на улицу почти голого.

      Дура.

      Не боится, что