Серая Женщина. Элизабет Гаскелл

поведал, что поместье находится в Камберленде, у подножия холмов, и представляет собой окруженный старинным садом величественный особняк. Там под присмотром нескольких слуг живет старая мисс Фернивал – двоюродная бабушка милорда. Однако условия в замке очень здоровые, и потому милорд решил, что мисс Розамунд будет полезно провести там несколько лет и скрасить одиночество тетушки.

      Милорд приказал мне собрать вещи мисс Розамунд к назначенному дню. Держался он гордо и сурово, как, по слухам, все лорды Фернивалы, и никогда не произносил ни одного лишнего слова. Люди поговаривали, что он был влюблен в мою молодую госпожу, но, зная, что его отец не согласится на брак, она не приняла ухаживаний и вышла замуж за мистера Эстуэйта. Но это лишь слухи. Во всяком случае, милорд так и не женился, но и на мисс Розамунд не обращал особого внимания, что странно в том случае, если чтил память ее покойной матушки. Как бы то ни было, он поручил слуге отвезти нас в поместье и в тот же вечер встретиться с ним в Ньюкасле, чтобы таким образом не оставить ему времени познакомить нас с чужими людьми. И вот мы, два одиноких юных существа (мне самой тогда еще не исполнилось восемнадцати), попали в неведомый огромный особняк. Кажется, что случилось это только вчера. Рано утром мы покинули милый родной дом, и всю дорогу плакали так, что сердца едва не разбились, хотя и ехали в роскошном экипаже милорда. После полудня остановились в задымленном шахтерском городке, чтобы в последний раз сменить лошадей. Мисс Розамунд уснула, однако мистер Генри приказал мне ее разбудить, чтобы девочка с дороги увидела парк и дом. Мне было жалко малышку, но из страха, что он пожалуется господину, я все-таки послушалась. И вот, наконец оставив за спиной все признаки города или даже деревни, мы въехали в большой дикий парк, совершенно не похожий на привычные парки здесь, на юге: всюду камни, ручьи, колючий кустарник и огромные деревья с белыми от старости, лишенными коры стволами.

      На протяжении примерно двух миль дорога поднималась в гору, а потом взору открылся величественный особняк. Окружавшие его деревья росли так близко к строению, что при каждом дуновении ветра ветки скребли по стенам, а некоторые даже ломались и свисали, засохшие. Казалось, никто не заботился ни о доме, ни о саде: не прореживал и не подстригал заросли, не чистил поросшую мхом дорогу. И только перед домом царил образцовый порядок: на просторной овальной площадке не было заметно ни травинки, ни кустика, а длинный высокий фасад с боковыми крыльями и множеством окон не скрывали ни деревья, ни дикий виноград. Особняк оказался еще больше, чем я его представляла. Далее возвышались открытые всем ветрам голые холмы, и, как я впоследствии выяснила, слева от главного дома, если стоять к нему лицом, располагался небольшой старомодный цветник, куда можно было попасть через дверь в стене западного фасада. Место было когда-то отвоевано у густого леса для одной из прежних леди Фернивал, однако постепенно ветви деревьев снова закрыли солнце, так что немногие цветы осмеливались