Забота. Мария Владимировна Цура

мелкими розовыми цветочками.

      – Костя! – встревоженно позвала Ира, неловко выползая на бетонную плиту. – Ты куда? Ты что затеял?

      – Собираюсь нырнуть, – бодро отозвался я, перебираясь с ветки на ветку. – Просто плавать скучно.

      – Не надо! – взмолилась она. – Ты разобьешься!

      – Чепуха, внизу вода, а не камни.

      – Но тут не так глубоко, чтобы…

      – Заткнись! – рассвирепел я.

      Конечно, в словах жены имелся резон, но меня это только раззадорило. Я ступил на толстый, пружинистый сук, оттолкнулся и, вытянув руки вперед, полетел вниз головой. Вместо податливой водной глади, макушка стукнулась обо что-то безумно твердое, шея хрустнула, разлив адскую боль по телу. Мне показалось, что я сворачиваюсь, как рулет. «Рулет с мясом», – подумал я и отключился.

***

      Я лежал на теплом песке, а Ева плескалась в воде у самого берега. Она откинула со лба мокрые волосы, и на ее пальце сверкнуло тонкое обручальное кольцо.

      – Значит, ты все-таки вышла за меня замуж? – спросил я, испытав огромное облегчение. – А то мне снился страшный сон, будто я женат на Ирке. Ты, наверное, ее не помнишь, она работала в супермаркете рядом с твоим домом.

      – Я думала, она тебе нравится, – улыбнулась Ева, добавив в голос дразнящих ноток.

      – Конечно, нет! – яростно запротестовал я. – Позволь мне объяснить. Меня подкупала ее любовь, ей нужен был только я и больше ничего. Она бросила бы ради меня и работу, и даже свою семью.

      – А я нет.

      – А ты нет, – горестно подтвердил я. – У тебя слишком много друзей. Ты вечно бегаешь к каким-то бабкам мерить давление, когда они вполне способны вызвать «скорую», откачиваешь отравившихся паленой водкой бомжей, мчишься в Африку спасать страждущих!

      – Я ведь врач, – пожала плечами Ева. – Мне полагается любить людей.

      – Но я хочу, чтобы ты любила одного меня!

      Она рассмеялась звонко и радостно, и от этого смеха по моей коже пробежали мурашки. Как же я скучал! Я жадно вглядывался в ее лицо, а оно все таяло и таяло, скрываясь в каком-то тумане.