Бедовый месяц. Марина Владимировна Ефиминюк

Торн тихо постучал по стенке коробка. – Вот так.

      Теплый поток мгновенно иссяк. Пол перестал греть и начал стремительно остывать. Ноги в туфлях очень быстро озябли, даже хваленые шерстяные чулки не помогли. С независимым видом я пару раз топнула. Через пять минут запарилась. Не выдержала и снова постучала по стенке, но температура никак не желала налаживаться. Или задыхайся от жары, или коченей от холода.

      Подозреваю, что Филипп решил, будто супруга, приехавшая из дикой провинции, никогда не сталкивалась с благами магической цивилизации и просто от любопытства развлекается. Не леди, а бодрая барабанщица!

      – Остановитесь, – сдержанно попросил он прекратить безобразие и в два притопа совершил чудо.

      В салоне заструилось приятное, не обязывающее раздеваться тепло, и пол не прожигал подошвы насквозь.

      – Спасибо, – пробормотала я и попыталась посмотреть в оконце: едет ли за нами карета с моими родными.

      – Они едут, – отозвался Филипп.

      – Хорошо, – пробормотала я и поспешно добавила: – Вы очень любезны.

      Пусть не думает, что взял в жены неблагодарную сволочь.

      Спустя десять минут и два поворота снова сделалось неспокойно. Я поерзала на сиденье и хотела украдкой выглянуть в окошко. Украдкой не получалось, только шею едва не свернула. Оконце было выше моей макушки.

      – Посмотрите, пожалуйста, – проблеяла я. – Карета все еще следует за нами?

      К чести Филиппа, он действительно проверил:

      – Она по-прежнему с нами.

      За окном перестали мелькать опрятные домики маленького городка, уютно прижившегося у подножия склона. Потянулась зимняя пустошь, практически окунувшаяся в новорожденный сумрак. Закружились первые крупные хлопья снега, пока еще редкие.

      – И теперь?

      – Да, – глянув в оконце, ответил он.

      Через один поворот и скальный уступ я прошелестела:

      – Филипп, мне действительно неловко вас отвлекать от важных мыслей, но… вы не проверите?

      – Они с нами.

      Видимо, он имел в виду, что незримо, потому как не потрудился удостовериться в наличии второй кареты зорким взглядом в окно.

      – Вы это почувствовали внутренним чутьем, господин маг? – сухо уточнила я. – Вы даже не посмотрели.

      Удивительно, но он все-таки повернулся и вдруг протянул подозрительное:

      – Кхм…

      – Что? – напряглась я.

      – Их нет.

      – Как нет?!

      Я вывернулась и, прилично толкнув его локтем (по-моему, в челюсть или куда-то еще, но точно не в аристократический нос), встала коленями на сиденье. В просвете заснеженного оконца была видна длинная белая лента дороги и следы от полозьев кареты, уже припорошенные свежим снегом.

      – Куда они делись? – встревоженно пробормотала я.

      – Они отстали. Мы встретимся с вашими родными в гостевом доме. Сядьте, Тереза, – проговорил он, словно пытался вразумить ребенка.

      – Филипп, давай встретимся с ними прямо здесь, –