Я заберу свою дочь. Александра Багирова

не обсуждается. Вы едете со мной, – заявляет невозмутимо.

      У него завораживающий голос. Как у профессионального гипнотизера. Я чуть было реально не дернулась в сторону машины. И эта хрипотца проходится по нервным окончаниям. Вызывает непонятную дрожь.

      – Простите, вы, скорее всего, обознались, – пробую его обойти.

      Дочь держит мою руку, но не двигается с места. С интересом рассматривает незнакомца. Не испугалась. Уже хорошо.

      – Нет, Любовь, мне нужна именно ты и Надежда, – взгляд обезоруживает, сбивает с толку, а глаза пугают и будоражат.

      У него красивые губы, полные, ярко-красные, чувственные и при этом есть в них некая жесткость, властность. Он явно привык приказывать. Про таких моя мама бы сказала: «породистый». Все в нем на удивление гармонично. Широкие плечи, мышцы угадываются даже под плотным черным костюмом.

      О чем это я? Какая мне разница как выглядит этот мужик? И только спустя несколько секунд до меня доходит – он назвал меня по имени!

      К горлу подступает горький ком страха. Дружок Вениамина? Муж все не угомонится, и решил окончательно меня запугать?

      – Откуда вы знаете мое имя? – крепче сжимаю руку дочери.

      – Не только имя, – полосует меня сталью своих глаз.

      В этот момент четко ощущаю от него волну холода. И все равно не могу разорвать зрительный контакт. Его лицо… оно мне знакомо, но я уверена, что никогда его не видела ранее. Странные чувства, противоречивые.

      – Это ошибка. Всего хорошего, мы пойдем, – отвечаю как можно спокойней.

      Пора завязывать со странным мужиком.

      – Поедете со мной, – констатирует факт. Он ни капли не сомневается, будет именно так.

      – Мама, кто этот дядя? – дочь с улыбкой кивает на незнакомца. Она его совсем не боится.

      Если бы я знала, что ответить.

      – Я твой отец, – невозмутимо заявляет незнакомец.

      – Чтооо?! – у меня глаза едва не вылезают из орбит.

      Какой номер телефона психиатрической лечебницы? Он точно спятил!

      – Глупости. У моей дочери есть отец, – мой голос дрожит. Панический ужас парализует.

      Надо спасаться! Бежать!

      – Ты мой потерянный папа? – радостно восклицает дочь.

      Вот сейчас я готова его прибить! Зачем будоражить ребенка?!

      – Надюшка, дядя просто принял тебя за другую девочку, – бросаю на него гневный взгляд.

      За эти слова я его прибить готова! На больную мозоль наступил. У дочери навязчивая идея, что ее ищет отец. Она мне часто рассказывает свои сны. Там непременно есть «потерянный папа». Надюшка реально ждет. Это тянется еще с того периода, ее попрошайничества на улице. Когда я ее забрала она каждую ночь шептала: «Папа, забери меня!», и боялась спать, дрожала и обливалась слезами. Нам пришлось долго бороться с кошмарами, терзавшими ее маленькую и израненную душу.

      – Папа тебя нашел, Надежда, – приседает на корточки и проводит дрожащей рукой по волосам моей дочери.

      – Я знала! Так ждала! – шепчет малышка и зачарованно смотрит на него.

      Это