Кондитерская дочери попаданки. Хелена Хайд

и непринужденный вид. Потому что единственное, чего хотелось в действительности, это закричать и в панике убежать.

      Ранее мне приходилось видеть Эрика Форстера либо издалека, либо мельком, и то лишь несколько раз. Поэтому теперь, стоя в считанных метрах от него с пониманием, что ЭТО – мой без двух недель муж, я понимала, что нахожусь на грани истерики. Он был из тех мужчин, которые не просто не выглядели моложе и статнее в свои годы. Этот ссохшийся, узловатый, сутулый, сморщенный хмырь казался даже старше, чем был в действительности! От поношенного, некогда вычурного костюма я, даже стоя у входа, почувствовала запах нафталина, перемешанный с крепким запахом сильно потеющего старика. Но что самое жуткое – его глаза. Озлобленные, жестокие, скупые, сварливые и придирчивые. Они не оставляли малейших сомнений в том, что их обладатель в самом деле, даже без каких-нибудь необнаружимых ядов, способен извести любую девушку. И как бы она ни была молода, и полна сил – быстро высосать из нее все соки, пока бедняжка не окажется в могиле.

      – Ох, леди Сериз, вы просто ослепили меня своей красотой! – заговорил он, привставая с явной болью в ногах и спине. – А ваши волосы сверкают так, будто отлиты из чистейшего золота! – продолжал он, жестом приглашая меня подойти к себе.

      – Благодарю, лорд Форстер, – ответила я, присев в реверансе с учтивой улыбкой. И с ней же подойдя к нему, села на предложенный мне стул рядом с ним.

      После этого разговор, прервавшийся на минуту, возобновился. Тем временем слуга налил мне вина и наложил еды на тарелку. Вот только мне кусок в горло не лез! Казалось, сделай я даже один глоток столового вина – просто поперхнусь.

      Но, конечно же, это было еще не все. Потому что вскоре к ужину присоединился Винсент. Который, прочитав по длинному комплименту каждому из собравшихся, сел за стол рядом с Матильдой. И начал рассказывать о том, как, когда и зачем прибыл в замок покойного графа Честерна. Словно все собравшиеся и так этого не знали (впрочем, возможно все это было исключительно ради барона Форстер, который в самом деле вполне мог этого не знать).

      Только вот вслушиваться во всю эту показательно вычурную болтовню я не могла. Просто потому, что меня колотило от нервов. А еще – от животного ужаса, который лишь нарастал с каждой секундой, которую я проводила, глядя периферийным зрением на своего жениха. На его обвисшие подбородки, сморщенная сухая кожа на которых ходила волнами, когда он жевал. На его усыпанные пятнами впалые щеки, огромный нос, плоские, похожие на нитку губы, словно завернутые внутрь рта. Но главное – на эти окруженные мешками, низко посаженные маленькие, мелочные, злобные глаза.

      …А потом представила ВСЕ ЭТО, нависающее надо мной с ТАКИМ взглядом в первую брачную ночь.

      ВСЕ ЭТО, изводящее меня день за днем и ночь за ночью, пока я не присоединюсь на кладбище к ряду могил, где лежали его прошлые жены. И не исключено, что моя могила будет там не последней.

      А главное, даже на смертном одре ЭТО будет терзать меня.

      И ощущая гул в голове от этих мыслей, я не