Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней. Валерий Лейбин

проказничать, шалить, а также дерзить медсестрам, если кто-либо из них не оказывал мне доверия и уважения. Как говорил мой лечащий врач, он не всегда понимал, почему мои детские шалости сопровождались подчас «дьявольскими трюками» и таким поведением, которое медсестры воспринимали временами как попытки самоубийства.

      А сам доктор Юнг?

      Не прятался ли он под маской врача-профессионала, скрытного и уравновешенного мужа и будущего отца семейства от тревожащих его душу и тело моих признаний о проявлении детской сексуальности?

      Вряд ли он не понимал, что за моими «дьявольскими трюками» стояло бессознательное желание в получении наказания, в том числе и от него, обладающего, судя по росту и фигуре, значительной силой.

      «Дьявольские трюки»!

      О, как это раньше я не догадывалась! Дьявольские, то есть исходящие от дьявола, точнее дьяволицы. Искушение дьяволом, дьяволицей, девицей.

      Бедный, бедный доктор Юнг!

      И как он только противостоял дьявольскому искушению?

      Как это ни парадоксально, но порой мне самой приходилось его утешать, когда он начинал сомневаться в исходе моего лечения.

      Помню, что однажды, когда он совсем загрустил, я стала умолять его не терять присутствия духа, проявлять стойкость и верить. Непременно верить в то, что я поправлюсь, стану хорошей, правильной, нормальной девушкой. При этом именно тогда, не будучи искушенной во врачебном искусстве, тем более в психоанализе, я убеждала доктора Юнга в том, что это единственный способ добиться улучшения моего здоровья.

      Мой Юнга

      Проклятый камешек! Ну сколько можно изводить обессилевшую пожилую женщину!

      Остановиться бы на месте, опереться на руку Ренаты, снять туфельку и вытряхнуть из нее причину нестерпимой боли в ноге.

      Воспоминания Сабины о лечебнице Бургхольцли были прерваны очередным уколом острого камня, который все больше натирал ногу.

      Однако, страшась участи той женщины, которую так безжалостно застрелил немецкий офицер, и желая быть рядом со своими дочерьми, чтобы поддержать их в любую минуту, Сабина не решалась замедлить шаг. Вместо этого она, собравшись с силами, встряхнула ногой, в результате чего камешек переместился к середине стопы. На мгновение стало легче, и Сабина облегченно вздохнула.

      Так! О чем же я думала до этого? Каким воспоминаниям предавалась?

      А, вспомнила. Клиника Бургхольцли. Меня выписали из нее 1 июня 1905 года. Я стала студенткой медицинского факультета Цюрихского университета.

      Была ли я довольна и счастлива?

      Несомненно. Хотя…

      Что хотя?

      Так случилось, что радость от возможности приобретать необходимые для будущего врача знания соседствовала с чувством подавленности. Будучи серьезной, критически настроенной и независимой, я стала замечать свою собственную изолированность от других студентов, которые смотрели на жизнь проще и старались больше предаваться развлечениям, нежели сидеть за книгами. Меня же