Его тайная одержимость. Алиса Лиман

горемычные туфли, не желая встречаться глазами с местной пьянью, что должно быть пытается попасть в закрытый дверной проем. Не фанат я подобных движей. И можно было не тащить меня за три версты, чтобы это понять.

      Лина, очевидно тоже обо мне маловато знает, хоть мы и знакомы уже больше года. Я же сам из простых. Не из деревенских, но на обычных русских свадьбах не раз доводилось погулять еще по молодости лет.

      Сам поднялся. А потому среди мажоров, вскормленных богатенькими папочками, мне места не нашлось. Вот я и держался за своих. Пока они один за другим сами не отвалились.

      Все жадность людская. Зависть.

      Хороший у меня был опыт в ценности дружбы на фоне разности финансового положения.

      Как я только не пытался преодолеть этот барьер. Давал денег на развитие бизнеса друзьям, даже людей своих одалживал – спецов, что из дерьма конфетку могут сделать, – все без толку. Еще и неправым оставался.

      Тогда-то меня и посетила эта апатия долбанная. Когда понял, что у меня кроме денег, по сути, и нет-то ничего. Ни одного живого человека рядом.

      Не, они-то как бы были: прислуга там всякая, подчиненные, водила, – как мебель. Еще парочка приятелей, с которыми я время от времени выпивал в баре. Телки, что в те времена сменяли одна другую, как перчатки. Со своими лицемерными улыбками, которые я насквозь вижу.

      Всех разогнал. Настохерело.

      В какой-то момент понял, что у меня пусто внутри. И никакими бабками эту дыру не заткнешь. Хоть волком вой от одиночества.

      К мозгоправу пошел, и он дал наитупейший совет, которого стоило ждать от «врача»: завести себе друга – первого встречного человека. И принимать его таким, какой он есть, а все минусы – считать «налогом за дружбу».

      Вот так-то Лина и появилась в моей жизни. Можно сказать, она буквально вывалилась под колеса моей тачки, когда я возвращался с сеанса психотерапии.

      Так что ее попытки пользоваться моими связями – налог. Как за недвижимость. Или авто.

      Я уже привык к таким людям как она. Больше не цепляет.

      Наверно что-то не так с моими сеансами, раз я стал воспринимать своего едва ли не единственного друга, как неодушевленный предмет.

      – Ген, ну не надо! – слышу надрывный девичий писк, из-за той самой двери, что прожигал взглядом парой минут раньше.

      Напрягаюсь, вновь поднимая глаза.

      Не понял?

      Неторопливо приближаюсь, напоминая себе, что у меня вообще-то уже несколько лет полнейшая апатия, и мне не должно быть никакого дела до происходящего в туалете.

      Однако что-то в этом голосе меня будто на крючок подцепило и тянет. И нет, никаких розовых соплей о том, что он прекрасен. Наоборот. Нечто паническое…

      Ну ладно еще буровить на свадьбе. Так принято, похоже: всегда есть гость, который считает себя обязанным выполнить норму опьянения за всех присутствующих.

      Но девчонок по грязным толчкам зажимать… Да и судя по голосу она не слишком-то за. Непорядок.

      Уже оказавшись вплотную к двери, могу различить звук какой-то возни, и сдавленный едва ли