Жизнь не кончается никогда. Герман Волган

Папина, мамина и моя. Я у них поздний ребенок, а поздних детей всегда безумно любят. Этот дом – он был нашим счастливым гнездышком. Туда меня принесли из роддома, и там я провела все мои чудеснейшие детские годы. Папа очень любил маму, она его, ну а я любила их обоих. Мы были очень хорошей, дружной семьей. Но два года назад все рухнуло. Внезапно и нелепо умерла мама. Сердечный приступ на фоне сильного нервного истощения – мы с отцом в это не верим! Она всегда была жизнерадостным и здоровым человеком. Знаешь, в нашей квартире я стараюсь не бывать – мне очень больно и одиноко там. Все время кажется, что вот сейчас откроется дверь моей спальни и войдет смеющаяся мама со своим лучезарным утренним приветствием: «Ну что, доченька! Ты готова получить чудо от жизни!» – «Да, мамочка, конечно!» – как всегда, отвечу я. Такого больше не будет – все ушло вместе с ней. Мы с папой часто встречаемся. Он приезжает ко мне на Тверскую, у меня там квартира. После смерти мамы он стал несчастным и очень одиноким. Когда он уходит, я постоянно плачу, но помочь ему не могу. Да это и невозможно, даже смерть не смогла их разлучить. Что касается меня, то в первый месяц после случившегося я страдала страшно. Раньше была никогда не унывающей студенткой МГИМО и вдруг превратилась в тень, не видела смысла в жизни. Но мои мудрые родители подарили мне две самые нужные вещи – свободу и чувство уважения и любви к себе. Не себялюбие, а именно чувство любви. Мне тяжело это объяснить словами – я это понимаю на уровне душевного ощущения. Короче, я отпустила мамину смерть, но она не бросила меня. Об этом я скажу чуть позже.

      Вера замолчала и, слегка потерев виски, отошла в угол. Там стоял маленький стульчик. Она села на него, прислонилась затылком к стене и закрыла глаза. Я молчал, следил только за движениями ее рук. Сильно потерев ладони, она скрестила пальцы и положила руки на колени. Минуты три стояла мертвая тишина – казалось, даже ходики на стене прекратили свое монотонное тиканье.

      Наконец Вера открыла глаза и спокойно продолжила:

      – Моя бабушка – папина мама, была очень интересной женщиной. И, наверное, странной. Она верила в победу добра над злом. При этом злом считала глубокую убежденность человека в существование собственной «правды». А добром – понимание жизни как школы Матери- Природы, добросовестными учениками которой мы все являемся. Никаких особых приоритетов в развитии, никаких строго направленных векторов движения… Вот она-то и передала мне многие свои познания, научила чувствовать людей и общаться с ними без слов. Таким образом, уже с шестнадцати лет я стала так называемой «бизнес-свахой» в закрытых кругах влиятельных и деловых людей. Родители разрешили мне заниматься этим деликатным делом и помогли войти туда, где двери открываются только изнутри. В чем заключалась моя работа? Пожалуй, это очень сложно понять человеку со сложившимися стереотипами, а вот детям – просто. Но дети ничего не могут объяснить, а взрослые не хотят спрашивать. А ты… Ты всегда был и будешь со мной и… почувствуешь через меня, что это такое. Единственное, что могу сказать тебе сейчас, –