Пустой ребёнок. Яна Батчаева

обнял его, как старого доброго друга. Он представил нас пожилой женщине. Она растеряно улыбнулась, а потом как будто опомнившись, засуетилась и умчалась в дом. До меня донеслись звякающие звуки кухонной утвари и маленькие, но быстрые шажки женщины по скрипящему полу.

      – Рад, что ты откликнулся, дружище. Положение у нас хуже некуда, – мрачно заговорил Нестор – так звали нашего нового знакомого.

      – Да, – понимающе кивнул Громов. – По дороге я видел змею, пробудившуюся от спячки раньше времени. Пресмыкающиеся чувствуют его приход, вот и выползают из своих укрытий. Ярик, – повернулся он ко мне, – Иди в дом. До отъезда из деревни мы будем жить здесь у Клавдии Семеновны.

      – Но, разве я не должен остаться и узнать с чем мы имеем дело? То бишь, не просто так ты же позвал меня с собой?

      – Что, верно, то верно. Однако сейчас я хочу поговорить с Нестором, а ты отдохни с дороги. Завтра все тебе расскажу.

      Я хотел было возмутиться, но встретился с непоколебимым взглядом наставника и решил не спорить. Нехотя поплелся в старый, но крепкий дом. Открыл дверь и в лицо тут же пахнул горячий воздух, пропитанный вкусным кислым запахом домашнего борща и сладким яблочным ароматом свежеиспеченных пирожков. Только сейчас я понял, что просто зверски голоден. Заботливая хозяйка усадила за стол и поставила передо мной огромную тарелку с борщом – на богатырскую порцию она явно не поскупилась – следом на скатерть взгромоздилось блюдо с румяными пирожками, миска с домашними солениями из овощей и грибов, круглый теплый хлеб, пахнущий солнцем. При виде еды в животе жадно заурчало, и я без какой-либо застенчивости стал уплетать все, что видел.

      После сытной еды, я довольно потянулся и пересел поближе к растопленной печи. Облокотился на спинку кресла-качалки и наконец заглянул в телефон дабы убедиться в том, что и так прекрасно знал: связи в этой чертовой деревушке не было никакой. Я засунул смартфон обратно в карман и уставился на дрожащие языки пламени. Меня совсем разморило.

      Громов старший вошел в дом спустя пару часов, также поужинал, а после Клавдия Семеновна отправила нас спать. Сон мгновенно свалил меня с ног и погрузил в удивительно глубокое, почти коматозное состояние.

      3.

      Я крепко спал ровно до тех пор, пока внезапно не почувствовал сильный удар в грудь. Такой точный, глубокий, что разом подскочил на кровати. С детства зная, что такими проделками иногда балуются домовые или мелкие сорванцы – хаванцы, я не слишком удивился, когда открыл глаза и никого не обнаружил рядом.

      Комнату заполняла темнота. В окошко над кроватью наставника бил слабый луч луны и только этот маленький источник света не давал пространству погрузиться в абсолютную черноту. И тихо, слишком тихо. Сначала я не предал этому значения. Я запустил пальцы в свою отросшую шевелюру и подумал, что неплохо бы по возвращению подстричься, а потом, зевнув, откинулся на подушку и закрыл глаза. Я почти позволил себе уснуть, как вдруг меня осенило – тихо! Не слышно ни храпа,