.

танцами – отец умел это удивительно хорошо.

      Да, замечательные были времена. И Ольховен тогда воспринимался совершенно по-другому – город курортных романов, неспешных прогулок и ветреных, размытых газовыми фонарями вечеров…

      – Ай! – я так замечталась, что позволила уличному воришке подобраться вплотную и вырвать у меня сумочку. – Помогите!!! Полиция!

      Кричать я начала машинально, не задумываясь, и лишь потом спохватилась, что делать этого совсем не стоило. Увы, но было уже поздно. Вопль успели подхватить, и маленькая людная площадь перед рынком, в мгновение ока стала напоминать вскипевший котел:

      – Полиция, помогите! – густо и раскатисто орал слева усатый мужчина в темном цилиндре, зачем-то потрясая тростью.

      – Памагитя-а-а… – пыталась превзойти его справа грузная торговка, видать, только-только успевшая распродать свой товар, – гра-а-абеж!!!

      – Сумочка, сумочка! – чуть не подпрыгивал рядом похожий на студента парень, по уши переполненный азартом. Не настолько, впрочем, чтобы кинуться в погоню самому. – Да ловите же!

      – Туда! Туда побежал! – господин слева, наконец, сообразил, зачем ему может пригодиться трость, и теперь использовал ее вместо огромной указки: – Вон туда, говорю!

      – Лови!

      – Полиция!!!

      – Держи его!

      Крики неслись уже со всех сторон разом, напоминая ширившиеся круги от брошенного в воду камня и затапливая площадь целиком. Народ явно нашел себе повод для развлечения и теперь старался ни в коем случае его не упустить. Я же, смекнув, что никому тут больше не интересна, попыталась было улизнуть, но не успела. Та самая полиция, которую призывали уже в десяток глоток, не меньше, оказалась на диво расторопна:

      – Пр-рекратить! – рявкнули у меня чуть ли не над ухом, заставив присесть от неожиданности. – Прекратить панику!

      – Господин полицейский! – первым после акустической атаки пришел в себя мужчина с тростью – похоже, видавший в жизни и не такое. – Тут у дамы сумочку украли. Вон у той.

      Его «указка», пусть и не сразу, но сумела выцепить меня в толпе и уставилась точно в лоб – затеряться в людском водовороте не вышло.

      – Р-разберемся! – полицейский оказался невысоким крепышом с гладко, до синевы выбритым подбородком и подкрученными усами, слишком пышными для его узкого, смуглого лица. Наверняка бывший вояка – унтер какой-нибудь, даже на гражданке умудрившийся найти себе вполне привычное местечко, мало чем отличавшееся от прежнего. – Пр-ройдемте!

      Поскольку последнее относилось уже ко мне, я вздохнула, опустила поля шляпки пониже и потащилась за ним в участок. Вот ведь угораздило!

      – Что у вас в ней было? – маленькая комнатка рядом с администрацией рынка, выделенная под нужды полицейских, могла похвастаться синими ободранными стенами, колченогим столом и сидевшим за ним молоденьким лейтенантом, который сейчас и проявлял ко мне любопытство. – В сумочке?

      Я постаралась задавить тоскливый вздох, задумалась, что буду отвечать и вдруг поняла – лучше всего правду. Потому как не было у меня там ничего важного. Ну вот просто вообще ничего. Не считать же за это несколько купюр, без которых я вполне могла обойтись, и расписку от часовщика – он мне и без того отдаст отправленные в ремонт часики.

      – Немного денег, пудреница и пара каких-то квитанций, не помню даже за что.

      – И все? – с прорезавшейся надеждой поинтересовался лейтенант, сверкнув синими, под цвет стен глазищами в пушистых девичьих ресницах. – А документы?

      – Нет. Я сегодня не взяла их с собой.

      – А вот это вы зря… Елизавета Андреевна, – сверился тот с протоколом, который уже начал составлять. – Бумаги с собой лучше все-таки носить, а то мало ли?

      – Да, конечно, – спорить смысла не было. – Понимаю, времена сейчас трудные.

      – Нормальные времена, – посуровел этот почти мальчишка, что не шло ему катастрофически. – Но будем считать это удачным для вас стечением обстоятельств.

      – Конечно, – повторилась я.

      – Заявление подписывать будете? – согнал он так не подходившее ему мрачное выражение лица и попытался выглядеть любезнее.

      – Н-нет, пожалуй, – сообразить, что и ему это безнадежное дело нужно не больше моего, оказалось нетрудно. – Я не стану оформлять все это.

      – Уверены? – надежда в голосе полицейского окрепла.

      – Уверена, да. Вы же его все равно теперь не поймаете?

      – Скорее всего, нет, – признал тот очевидное, – если уж не удалось прихватить сразу на месте.

      – Ну так и нечего отнимать друг у друга время, – окончательно определилась я, тут же поймав благодарный огонек в глубине его зрачков.

      – Тогда всего хорошего, госпожа Крастова, – в этот раз сверяться с записями ему не понадобилось – И постарайтесь впредь быть осторожнее.

      – Разумеется, – поднявшись с шаткого стула, я шагнула к двери, успев заметить напоследок, как скомканный протокол летит в корзину.

      Что