Чужак из ниоткуда. Алексей Анатольевич Евтушенко

гостиной. Дверь справа при входе вела в родительскую спальню, где между шкафом и стенкой я обнаружил оружие – пятизарядную малокалиберную винтовку Тульского оружейного завода. Магазин винтовки был пуст, но две коробки с патронами (по пятьдесят штук в каждой, одна початая) нашлись на кухонном серванте, рядом с начатым блоком отцовских сигарет (бело-голубая пачка, изображение реактивного пассажирского самолёта и надпись «TU–134»).

      Проходная комната напротив, как я уже понял, была комнатой сестры.

      Моя комната, которая шла за ней, сразу мне понравилась.

      Длинная и узкая, с одним окном, забранным снаружи решёткой и выходящим на улицу, название которой я уже знал – Карла Маркса. За окном был тротуар, отделённый от проезжей части забетонированной узкой канавой («арык», вспомнил я очередное слово) и пологим травяным склоном. Виднелось несколько голых по зимнему времени деревьев и желтоватая стена длинного забора на другой стороне улицы.

      В комнате, у окна, так, чтобы дневной свет от него падал слева, стоял секретер и стул со спинкой. Напротив у другой стены, – односпальная заправленная металлическая кровать с пружинной сеткой и матрасом поверх неё. Далее – кресло зелёного цвета, точно такое же, как стоящие в гостиной, и узкий одёжный шкаф. Над кроватью – узорчатый настенный ковёр. Слева от ковра, прямо на побелённой штукатурке, красочно изображено дерево с листьями и пятнистой корой. Берёза, вспомнил я название.

      Что ж, спать я не хочу – выспался за пять суток, есть тоже не хочу, чувствую себя нормально и даже хорошо.

      Новая информация и впечатления, поступающие в мозг сплошным потоком, не только усваиваются, как должно – быстро и чётко, но и, словно расшевеливают, будят, заставляют работать слой за слоем уже имеющиеся залежи.

      Те, что относятся к мальчику Серёже Ермолову, – быстрее; те, которые принадлежат Кемрару Гели, – медленнее.

      Хотелось бы наоборот, но здесь я пока ничего изменить не могу, будем довольствоваться тем, что есть.

      Пойду-ка я на улицу, пожалуй, на разведку. Квартиру в первом приближении изучил, теперь пора и город посмотреть.

      Как мне уже известно, я нахожусь в Кушке – самой южной точке СССР, на фронтире.

      Практически вплотную к городу проходит граница с Афганистаном, а севернее начинаются пески пустыни Каракумы. Я видел их, когда ехал с мамой и сестрой на поезде.

      Почему-то мне кажется, что это было не очень давно. Возможно, несколько месяцев назад.

      То есть, в Кушку моя семья перебралась недавно? А где жили до этого? Смутно припоминаются белые облака, плывущие над вершинами сосен, неширокая тихая речка, лес… Потом узнаю, память подскажет.

      Да, это не моя память, а мальчика Сергея Ермолова. С другой стороны, уже моя. Потому что его воспоминания – это теперь и мои воспоминания. И деваться мне некуда – нужно привыкать, что Сергей Ермолов – это я. Привыкать крепко-накрепко. Так, наверное, привыкали к чужой личине советские разведчики в Великую Отечественную войну (фильм «Щит и меч», подсказала мне память Сергея Ермолова, хорошо