Его Уязвимость. Анна Гур

пустой взгляд зацепил. Вмиг захотелось увидеть, какими могут быть эти глаза под воздействием эмоций.

      Кац опять приступил к изучению документов, раздумывая, а я принялась изучать его. Меня он манит, как магнитом тянет рассмотреть по лучше.

      Высокий он, широк в плечах и лицо правильное, но… отталкивающее своей жесткостью.

      Мое разглядывание нарушает его взгляд, когда Димитрий поднимает голову и смотрит на собравшихся. В эту секунду я забываю, что человеку, чтобы не умереть, нужен кислород.

      – Это все кадры со знанием языка, я правильно понял? – спрашивает Кац, обращаясь к Олегу Петровичу.

      Секундная заминка на перевод и директор бодро отчитывается:

      – Господин Кац, здесь лучшие сотрудницы, лично подбирал под все ваши требования и критерии.

      Фраза про “критерии” режет слух, царапает подтекстом, смыслом, который ускользает от меня, но понятен магнату.

      Двойственность фразы оставляет неприятный осадок.

      Димитрий Иванович выглядит расслабленно, откинувшись в кресле и демонстрируя широкую грудную клетку в обтянувшем его мощную фигуру пиджаке. Рядом с ним, как мальчик на побегушках, замерев в ожидании решения, стоит бывший директор нашего завода.

      И мне все больше не по себе становится. Непривычно Петровича видеть таким лоснящимся от заискивающей улыбки, от учтивости, в которой он застыл, готовый выполнять малейшую команду молодого мужчины, занявшего его место.

      Как-то мерзко становится от всего этого лживого лицемерия.

      Димитрий, словно в раздумьях, начинает постукивать подушечками крупных пальцев по столу.

      Меня пробивает странным импульсом. Током бьет. Зеленые глаза – как экраны, сканируют и абсолютно не передают никаких эмоций.

      Что-то в мужчине меня цепляет и я, как завороженный зверек, замираю. По спине бегут неприятные мурашки, ладошки потеют и тело цепенеет. Я взгляда не могу отвести от тягучей, непробиваемой зелени его глаз.

      Замираю, задыхаюсь, падаю в бездну и в груди начинает нестерпимо стучать сердце, оно бьется о ребра со всей силы и сходит сума.

      Никогда ничего подобного не испытывала. Так, наверное, лань в саванне перед хищником замирает, ощущая близость собственной смерти, только я почему-то замираю, завороженная той зияющей пустотой, в которую меня на мгновение впускают.

      Магнат медленно моргает и волшебство моего момента рушится, понимаю, что это все мое буйное воображение и чувства, которые в присутствии мужчины вырываются из-под контроля.

      Мне показалось, что я целую вечность смотрела в изумрудную гладь, а по факту биг босс бросил на меня короткий взгляд, равнодушный, острый, цепкий, безразличный.

      Такой же, каким секундами ранее были удостоены остальные сотрудницы.

      Непонятные реакции у меня и безумно хочется убежать отсюда, разрыдавшись где-нибудь в туалете.

      – Еще раз. Как тебя зовут?

      Димтрий обращается ко мне, безжалостно обрубая поток моих мыслей.

      – Катерина Елецкая.

      На долю секунды, пока я называю свое имя и фамилию,