Четверо за спиной. Анна Михайлова

делает он шаг ко мне, сжимая кулаки.

      – Беригор! – окрик князя останавливает его.

      – Портки нацепила и решила, что воин? – шипит мне вслед взбешенный гигант.

      – Да я тебе и в платье задницу надеру, – не остаюсь в долгу я, поднимаясь по лестнице.

      Толпа приглушенно охает. М-да, представление вышло что надо. Впечатлений хватит всем и надолго. А ведь надеялась побыть тихой мышью и временно не отсвечивать. Не шмогла! Поправляю рубашку, поясок и поднимаюсь на галерею.

      – Ярослава, – делает ко мне шаг навстречу волхв, – позволь представить – Велеслав, князь Миргородский.

      Делаю легкий кивок головой и по привычке протягиваю руку. Брови князя удивленно поднимаются вверх, но надо отдать должное – он справляется с собой почти мгновенно и крепко пожимает протянутую руку. Ладонь у него оказалась крепкая, мозолистая. Не чета разнеженным ручкам офисников.

      – Княже, пойдем в покои. Не след прилюдно беседы вести.

      Мы уходим с галереи. Проходим длинный коридор, в конце которого у двери стоят два стражника. Князь заходит первый, а вот Драгомир галантно пропускает меня вперед. Как-то подозрительно много этот волхв знает о моем мире и его правилах. Велеслав присаживается в резное обитое красным бархатом, кресло. Оно расположено в дальнем конце горницы, на постаменте из двух ступеней. Стены роскошно расписаны, на полу лежит богатый красный ковер. Я с невольным изумлением осматриваюсь по сторонам. Вот это меня занесло! Историей дышит каждый сантиметр помещения. Неужели все-таки правда?

      Волхв тем временем, подводит меня к покрытой бархатом лавке у стены, присаживаемся. Перевожу взгляд на хозяина всего этого великолепия. А ведь красив, чертяка! В отличие от окружающих, он гладко выбрит, прямые темные брови, большие зеленоватые глаза с синим ободком по краю, прямой римский нос, твердый подбородок. Благородное, умное лицо. Слегка намеченные носогубные складки и морщинки на лбу придают ему еще больше харизмы. Видно, что не мальчик, а мужчина в расцвете своей силы и интеллекта. Глядя на такой образчик мужской красоты невольно что-то в глубине души восхищенно «ёкает». Все в нем прекрасно, но чудовищная стрижка «под горшок» его густых темных волос убивает все очарование.

      – Да кто ж вас стриг… – невольно вырывается у меня.

      – Что? – изумляется князь.

      Я это вслух сказала? Ёлки… Да что ж я ляпаю сегодня все, что в голову лезет? В ужасе кошусь на Драгомира, а тот, откинувшись на стену, заливисто хохочет.

      – Я ж тебе говорил, она – прелесть! – говорит он, немного успокоившись.

      – Извините, пожалуйста, – пытаюсь загладить вину.

      – И что же тебе не нравится, дева-воительница?

      – Все, – выдыхаю я, не в силах врать, – ваш цирюльник вас уродует.

      – Сможешь лучше? Или мне так и ходить уродом? – в глазах князя появляются смешинки.

      – Да хоть сейчас, – вырывается у меня раньше, чем успеваю захлопнуть рот. А чтоб меня! Брови князя снова ползут вверх.

      – Однако, – ухмыляется он.

      – Ну так что, – подначивает его Драгомир, –