Девушка, которая взрывала воздушные замки. Стиг Ларссон

Нюстрём. – Дело пока не возбудили, но он, в принципе, признал свою вину и уполз домой, поджав хвост. Сейчас живет в Смодаларё, в данный момент находится на больничном. В СМИ еще ничего не просочилось.

      – Когда-то Бьёрк был одним из ведущих сотрудников «Секции», – сказал Гульберг. – Он играл ключевую роль в деле Залаченко… Что с ним случилось после того, как я ушел на пенсию?

      – Он – один из очень немногих сотрудников, кто перешел из «Секции» обратно на внешнюю работу. Он ведь вылетал из гнезда и в ваше время.

      – Да, тогда ему потребовался небольшой отдых, хотелось расширить кругозор. В восьмидесятых годах Бьёрк брал отпуск, уволился из «Секции» и работал военным атташе. До этого, начиная с семьдесят шестого года, работал с Залаченко дни и ночи напролет, и я решил, что ему действительно необходим тайм-аут. Он отсутствовал с восемьдесят пятого по восемьдесят седьмой год, а потом вернулся обратно.

      – Можно сказать, что Бьёрк проработал в «Секции» до девяносто четвертого года, а потом перешел во внешнюю организацию. В девяносто шестом году его назначили заместителем начальника отдела по работе с иностранцами. Ему приходилось уделять очень много времени своим непосредственным обязанностям. Разумеется, он все время поддерживал контакты с «Секцией», и до самого последнего времени мы с ним регулярно общались – примерно раз в месяц.

      – Значит, он болен?

      – У него ничего особенно серьезного, просто сильные боли – грыжа межпозвоночного диска. В последние годы она его периодически беспокоит. Два года назад Бьёрк пробыл на больничном четыре месяца, а в прошлом году в августе снова слег. Он должен был приступить к работе первого января, но ему продлили больничный, и теперь он ждет операции.

      – А больничный позволяет ему бегать по шлюхам, – прокомментировал Гульберг.

      – Да, он ведь не женат и, если я правильно понял, в течение многих лет регулярно общался с проститутками, – сказал Юнас Сандберг, который до этого молчал почти полчаса. – Я читал рукопись Дага Свенссона.

      – Ясно. И все же кто-нибудь может объяснить мне, что, собственно, произошло?

      – Насколько мы понимаем, по всей видимости, всю эту карусель затеял именно Бьёрк. Иначе просто невозможно объяснить, как материалы расследования девяносто первого года попали в руки к адвокату Бьюрману.

      – Который тоже проводил время, бегая по шлюхам? – поинтересовался Гульберг.

      – Насколько мне известно, нет. Во всяком случае, в материале Дага Свенссона он не упоминается. Зато он являлся опекуном Лисбет Саландер.

      Ваденшё вздохнул.

      – Вероятно, это мой прокол. Ведь вы с Бьёрком нейтрализовали Саландер в девяносто первом году, отправив ее в психушку. Мы рассчитывали, что она пробудет там значительно дольше, но ей назначили наставника, адвоката Хольгера Пальмгрена, которому удалось ее оттуда вытащить. Он поместил ее в приемную семью. Вы к тому времени уже были на пенсии.

      – А что случилось потом?

      – Мы за нею