Рыжая помеха. Мария Зайцева

драки к дружбе переход быстрый.

      А потому – будем дружить. У меня уже и легенда имеется…

      – Макс, привет! – неподалеку возникает тот парнишка, с которым я познакомился в первый свой учебный день, Олег, – ты, говорят, позавчера на вписке отжег?

      Обмениваемся рукопожатиями.

      – Не понял,  о чем ты? – усмехаюсь, подмигиваю проходящей мимо девчонке.

      – О том, что ты рожи Гошику и Фариду помял…

      – Кто это говорит?

      – Да запись с камер наблюдения кто-то слил в сеть. Уже второй день по универу ходит.

      Бляаааа… Ну вот как тут работать? Вообще никакой приватности… Может, есть еще запись, как я рыжульку зажимал?

      При мысли об этом сердце екает.

      Не хотелось бы… Нас вообще рядом не должны видеть.

      – И как ты Старицкую засасываешь… – тут же договаривает, оправдывая мои опасения , Олег, хлопает меня по плечу, – ты крут!

      – Ага…

      Я стараюсь не терять присутствия духа, топаю к аудитории, где у нас должна быть пара, с кем-то здороваюсь, улыбаюсь, обмениваюсь тупыми шутками. И все это, не прекращая думать о том, как феерически лажанулся со Светиком. Мне надо образ свободного чувака поддерживать, и ее поменьше привлекать,  а я, блин…

      На лекции ко мне подсаживается девчонка из группы, что-то воркует, смешно дыша в шею.

      Как раз и повод поддерживать образ. Благосклонно позволяю прижиматься к себе, что-то игривое отвечаю.

      Обмениваемся телефонами, выходим с пары уже в обнимку.

      Смеюсь, что-то ей бормочу на ухо, затем разворачиваюсь и вижу, как на нас с расстояния пары метров в упор смотрит Рыжулька. И столько злобы в ее глазках зеленых, что меня ощутимо торкает. Пониже пояса, ага. Заводит меня ее злость, просто нереально.

      В этот момент девчонка, чьего имени я так и не запомнил, лезет целовать щеку.

      И я позволяю, все так же не отрывая взгляда от Светочки. Да еще и нахально подмигиваю.

      Даст Бог, теперь десятой дорогой оббегать меня будет.

      И мне лучше, да и ей тоже.

      Светочка, наблюдая, как меня в щеку облизывают, фыркает презрительно, а затем разворачивается и предсказуемо сваливает.

      Я же, залипнув на пару секунд на роскошной корме, сейчас выражающей каждым своим покачиванием всю степень своего презрения ко мне, отвисаю, торопливо отцепляю от себя липучку и шустро топаю искать фигурантов.

      И так полтора часа потерял, с этой учебой.

      Одна пустая трата времени!

      Ребятки, Гошик, он же Гошанский Паша и Фарид, он же Слахов Фарид, находятся возле туалета. Они ржут и пялятся в телефоны.

      Я пару секунд с удовольствием разглядываю побитые рожи, дожидаясь, пока меня заметят.

      И усмехаюсь, когда вижу, как вытягиваются физиономии.

      Не ждали, мальчики? А дяденька пришел…

      А где третий?

      – А где третий? – спрашиваю, выразительно оглядывая коридор.

      Народу полно, на нас особо не смотрят. И это хорошо.

      – В больнице, – хмуро отвечает Гошик, – чего тебе?

      – Ничего, – пожимаю плечами, – поздороваться подошел,