Запомни, ты моя. Любовь Попова

я тобой доволен и снимаю предыдущие пять предупреждений.

      Часто-часто моргая и пытаясь быстро сообразить, о чем вообще речь, Вика выдает одно лишь слово, способное не дать подозрению просочиться в мозг этого истукана.

      – Спасибо…

      Марат Дмитриевич кивает, неслышно ступает по синим коврам к лифтам, но его догоняет Виктория.

      Ей потребовались доли секунд, чтобы принять несколько решений и убить сразу пару зайцев.

      – Это не я, – говорит она немного запыхавшись. Все-таки надо меньше ей бухать. Может, даже с Надей к тому тренеру красавчику записаться. – Это Алена.

      – Алена? – хмурится директор. Он вряд ли может запомнить всех, кого принял на работу.

      – Горничная. Она знает несколько языков. Вы сами проводили собеседование.

      – Вспомнил, – кивает директор и ждет продолжение диалога. Но Вика засматривается на тату, мелькнувшее в вырезе не застёгнутой белой рубашки. Она быстро поднимает взгляд, чтобы не быть раскрытой за подсматриванием. В последнее время она часто рассматривает его густые темные волосы, линию подбородка. Но стряхивает наваждение и выдает:

      – Я могу взять ее помощницей?

      – Зачем?

      – Если вдруг к нам нагрянут французы или арабы. Не буду же я звать горничную. А вот администратора… – поясняет она, имея целью держать Алену как можно ближе к себе.

      И следить, чтобы она не путалась с чужим мужем.

      – Так и пусть будет администратором, – пожимает он плечами. – Меня и попросили взять ее администратором, а она уперлась, что ей не хватает квалификации.

      – Кто попросил?

      – Не важно. Иди уже работай. И… – он принюхивается. – И почисти зубы. От тебя несет как от пропитой проститутки.

      Глава 6. Алена

      Осенний холодок пробирается под одежду, и я обхватываю плечи руками. Еще немного постоять на воздухе без верхней одежды. Возможно, хоть так воспоминания прошлого выветрятся. Но проходит минута, другая, и я понимаю… что не помогает. Сейчас вряд ли вообще что-то поможет.

      Разве что Вика, которая объявляется, когда иду в ее кабинет, чтобы вернуть одежду.

      – У тебя не будет и шанса настучать на меня или спровоцировать, я договорилась… – начинает она громко наседать, но мне становится интересно… С кем и о чем она могла договориться…

      – В стране объявят сухой закон? – перебиваю устало, уже в ожидании, когда она начнет очередной парад острот в мою сторону.

      – Что? – тормозит Вика свою проникновенную речь, но потом до нее доходит. Что не может не радовать. – Очень смешно. Нет, просто теперь ты у меня в долгу. А все потому что…

      Долг… Это слово срабатывает как своеобразный эмоциональный пинок в обрыв, на краю которого я стояла последние пол часа. Меня начинает потряхивать, а слезы сами катятся из глаз.

      Я же сделала все, чтобы больше никому никогда не быть должной!

      Я получила свободу!

      А теперь эта спивающаяся фифа уверяет меня в обратном?! Да не пошла бы она?!

      – Я