В плену Гора. Мария Зайцева

чуть ниже груди, иногда нахлестывающийся на горло.

      А все тело словно в невесомости где-то плавало.

      Это было так волшебно, что я тихонько застонала от удовольствия.

      Опять провела руками по теплой воде, неожиданно натолкнувшись на препятствие. Горячее и  гладкое наощупь.

      Пальцы скользнули, исследуя…

      Мне бы стоило открыть глаза, но тогда сон закончится… А я не хотела, совершенно не хотела, чтоб все прекращалось. Завершалось. Мне было так хорошо, так спокойно, так безопасно в моем маленьком влажном мире. Только я, вода и…

      – Открой глаза, Кошка, – тихо прохрипел кто-то.

      Так близко, так неожиданно, что мне следовало бы испугаться.

      Но я не испугалась. Во сне, бывает, тоже разговаривают… И вообще, такой голос приятный, такой…

      Грубоватый и в то же время нежный… Просит открыть глаза… Хорошо…

      В первое мгновение я ничего не увидела из-за пара, мелкими водяными каплями оседавшего на коже и волосах. Весь воздух, казалось, из него состоял. Я с удовольствием вдохнула мокрую взвесь, почувствовала, как легкие наполняются, насыщаются…

      Опять провела ладонями по горячему и гладкому… Каменному.

      – Не утони только, Кошка…  – Опять хрипнул голос, и я увидела говорящего.

      Каменного истукана, подполковника.

      Он был совсем близко от меня, настолько, что я могла его гладить. И именно этим, оказывается, и занималась уже какое-то время.

      И тут мне, скорее всего, стоило бы испугаться. Да. Стоило… Но не пугалось. В конце концов, это сон. Я им сама управляю. И сейчас бояться не хочу. А хочу рассматривать.

      Он был рядом, смотрел на меня своими темными жестокими  глазами, выражение лица тоже не поменялось, было тем же, что и в реальности. И я без стеснения разглядывала жесткие черты лица, хищный  прищур, неожиданно чувственный изгиб твердых губ… Щетина такая грубая… Да?

      Подняла руку от голого плеча, провела по щеке. Грубая. Приятно.

      – Как ты, Кошка? – все так же тихо спросил он.

      А я мягко спустилась пальцами от щеки к губам, ниже – к горлу, вернулась, провела по скуле…

      – Хорошо… – я не услышала собственного голоса, просто какой-то сип странный.

      – Голоса нет… Ничего, сейчас…

      Он поднес к моим губам кружку:

      – Пей, это не горячо. Успокаивает и лечит.

      – Это вкусно? – почему-то кокетливо и немного капризно спросила я. Сама удивилась своему желанию такого странного поведения, мне вообще мало свойственного.

      Облизнула губы, прежде чем прикоснуться ими к краю кружки.

      – Вкусно, – неожиданно еще более хрипло, чем до этого, ответил он, не сводя взгляда с моего рта.

      Что это с ним? Проверяет, пью ли? Переживает, что мне не понравится?

      Я послушно сделала глоток чего-то душисто-травяного. Голова закружилась сильнее. Подняла взгляд на каменного подполковника, улыбнулась, выдохнув:

      – Вкусно…

      – Пей еще, – он неловко пошевелился, вода тяжело плеснула, и я поняла, что он даже ближе, чем мне показалось сначала. Что он практически прикасается ко мне.

      И