Рига. Ближний Запад, или Правда и мифы о русской Европе. Алексей Евдокимов

дисциплинированных и боеспособных подразделений. Поскольку многие из них в революционную пору приняли сторону большевиков, те использовали их для самых ответственных дел – латыши принимали участие в событиях октября 1917‑го, формировали отдельную сводную роту, охранявшую Совнарком и лично его председателя, активно подавляли контрреволюционные выступления.

      Во время Гражданской войны латышские стрелки воевали и за красных, и за белых – хотя красные стрелки были более многочисленны, более успешны в боях, а многие латыши, служившие в РККА и ЧК, сделали впечатляющие карьеры. Первым комендантом Соловецкого лагеря и первым начальником ГУЛАГа стал бывший латышский стрелок Теодор Эйхманс. Поэтому когда нынешние латышские националисты принимаются в очередной раз подсчитывать ущерб, нанесенный стране советской «оккупацией», некоторые русские правые в полемическом задоре отвечают: да если б не латыши, в России не было бы ни большевиков, ни Гражданской войны, ни репрессий.

      Те же латышские полки и латышские деятели большевистской партии, что помогли установить и отстоять советскую власть в РСФСР, не смогли удержать ее в Латвии. Большевистское правительство Петериса Стучки продержалось в Риге всего пять месяцев в 1919‑м. Одна из центральных улиц города, Тербатас (Дерптская), с 1950‑х по 1990‑й носила имя Стучки. А на нынешней Замковой (Pils laukums), некогда Пионерской площади перед нынешним Президентским дворцом, некогда Дворцом пионеров, Стучка стоял сам: на высоченном постаменте, странно шаря возле себя рукой – словно в поисках опоры. В нужный момент опоры не нашлось: эта скульптура смену идеологических вех в 1990‑х, конечно, не пережила.

      С первой попытки

      Государственной столицей впервые в своей истории Рига стала 18 ноября 1918 года, когда временный парламент, названный Народным советом, в здании русского Второго городского театра (теперь Национальный театр (Latvijas nacionālais teātris); Kronvalda bulvāris, 2) провозгласил независимость Латвии. Ровно за неделю до этого завершилась Первая мировая война: 11 ноября 1918‑го Германия подписала Компьенское перемирие. Правда, Рига к тому моменту была уже больше года оккупирована немецкими войсками, занимавшими части будущей Латвии в бесславных для русского оружия 1915 и 1917 годах. Вышло так, что обе претендовавшие на эти земли империи – Российская и Германская – проиграли войну и рухнули, дав шанс на появление никогда дотоле не существовавшим государствам.

      Воспользоваться шансом, впрочем, было не так просто. С февраля 1917‑го в Риге и Лифляндии длится военно-революционная чехарда: Временное правительство, немецкие оккупационные власти, советский Исколат (Исполком Совета рабочих, солдатских и безземельных депутатов Латвии)…

      Среди этой свистопляски провозгласивший Латвийскую Республику Народный совет не был ни первым, ни последним. Но в результате массы перипетий, в пересказе кажущихся «Свадьбой в Малиновке», а в реальности бывших кровавыми и драматичными, правительству новорожденной независимой Латвии не только удалось удержать